Паруса над волнами

— Придется зайти в какую-нибудь из гаваней островов Кадьяка или Уналашки, — ответил Подушкин.

И снова начались лавировки. Шлюп медленно пробивался на юго-восток сквозь дующий навстречу ветер. Наконец, увидели Лисьи острова и оставили по левому борту остров Умнак. Впереди, за туманом, лежал Уналашка.

Стемнело. Ветер усилился, разгоняя волну. Старая «Нева» тяжело оседала в провалы между водяными холмами.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

«Наверное, будет шторм», — подумал Подушкин, сбросив с плеч плащ и укладываясь прямо в кафтане на жесткую койку.

Он заснул сразу, глухо и покойно.

…Его разбудили толчок и неестественное положение тела. Койка стояла дыбом — ноги упирались в борт. Потом койка тяжело перевалилась на другую сторону — и он почти стал на голову.

«Почему такой крен? Что там творится? Этак мы можем совершить оверкиль, перевернуться!»

Он вскочил с койки, и тотчас его бросило к стене. Сорвав с деревянного колышка плащ, Подушкин завернулся в него и, ударяясь в обшивку прохода между каютами, бросился к трапу.

Ветёр хлестал палубу. Шипела водяная пыль, ударяя в лицо. «Нева» проваливалась, поднималась, ложилась на борт. В сумрачных, трепещущих огнях фонарей он увидел в средней части корабля путаницу вант, из которой торчали обломки дерева. Темные силуэты людей копошились в ней. Кто-то выкрикнул неясные приказания, пересыпая их ругательствами.

Подушкин остановил пробегавшую мимо тень.

— Что случилось, черт побери?

— Ветром сломило грот-стеньгу! — ответила тень, и по голосу Подушкин узнал Калинина, своего помощника.

— Что вы сейчас делаете?

— Рубим веревки и дерево, чтобы освободить корабль от груза.

— Верно, Калинин! Молодец! Как остальные паруса?

— Плохо. Изорвало фок, грот и грот-марсель.

— Спустить их! Заменить запасными!

— Сделано, господин лейтенант! Сейчас заменяем фок.

— Молодец!

— Примите команду, господин лейтенант?

— Предоставляю командовать тебе, как мореходцу, здешний край хорошо знающему…

— Премного благодарен, господин лейтенант!

И Калинин исчез в темноте.

«Хорошо сделал, хорошо! — подумал Подушкин. — У Калинина большой опыт, здешние воды он знает по прошлым плаваньям… Однако море здесь совсем не походит на Средиземное… Он справится лучше меня».

Действительно, Калинин командовал отменно. К утру 8-го сменили все изорванные паруса, поймали юго-восточный ветер, и «Нева» побежала к берегу. Решили идти прямо в Якутат, посадив людей на голодный водяной рацион.

К полудню ветер снова задул в лицо. Калинин пришел в каюту к Подушкину.

— Господин лейтенант, у нас на борту уже двое больных. Воды — на сегодняшний день. Не добежим до Якутата. Мы вблизи Чучатской губы. Там есть хорошая гавань, запасем воды, отремонтируемся…

— На берегу есть какие-нибудь поселения?

— Нет. Край дик и пустынен.

Подушкин подумал, пожал плечами:

— Командуй. Ты такой же лейтенант, как я.

Голой была чучатская земля. Низкие, кривые деревья цеплялись корнями за скалы. Камни и серый песок на берегу. И серое небо над ними. От одного взгляда на этот пейзаж становилось зябко. Но бухта была хороша — глубока и спокойна, и ветра в ней почти не чувствовалось. «Нева» качалась на невысоких волнах.

Спустили шлюпки с бочонками для воды. Двенадцать промышленников поехали искать реку. Остальные под руководством Калинина начали ремонтировать стеньгу грот-мачты и восстанавливать ванты. Работы продолжались почти неделю.

Когда все было приведено в порядок, Подушкин пригласил Калинина в свою каюту.

— Молодец, лейтенант, доволен твоей службой. Хотел бы услышать, что думаешь делать дальше.

Калинин удивленно взглянул на Подушкина.

— Мы должны продолжить плаванье к Новоархангельску^[4].

— Я думаю иное, лейтенант. Корабль стар и ненадежен. Я осмотрел его со всем тщанием. Если мы еще раз попадем в шторм, мы можем потерять все мачты… Ветхость подводной обшивки тоже вызывает опасение. Я обдумал и взвесил все. Мне кажется лучшим выходом из положения, в которое мы попали, — перезимовать здесь, в Чучатской губе. Продуктов у нас в достатке, вода под боком, топлива тоже изрядно на берегу — плавень…

Лицо Калинина сделалось вдруг жестким.

— Зимовать? Здесь? Вы представляете себе, что это такое? Вы плавали только по Средиземному морю, вам совершенно неведом климат здешних земель… Я тоже осмотрел корабль — он не так стар, как вам кажется. Тем более, мы находимся в каких-нибудь тысяче двухстах милях от Якутата…

— Корабль не выдержит, я уверен.

— Простите, лейтенант, я плавал по здешним водам больше вашего! И на более худых кораблях! Зимовать нет смысла.

— Почему?