Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека

Догнала меня волна гомерического курсантского хохота из четырнадцатого кубрика секунд эдак через пять.

Медянников Лев Аркадьевич, старший руководитель практики, чуть приоткрыв завесу корпоративной таинственности, как — то, в самом начале моего путешествия по морям-окиянам, в кают — компании, за обедом, шепотком, между первым блюдом и вторым, поделился со мной своими наблюдениями и поведал вкратце о внутренней жизни на паруснике:

— Пацаны приходят разные. С разным жизненным опытом и воззрениями. С различными знаниями и моралью. Море быстро отсеивает. Был у нас такой эпизод года три тому назад. Украли у капитана во время плавпрактики бутылку коньяка. Выстроили всех курсантов на палубе: «Кто спер?» Все молчат. Потом в порту Владика просятся двое списаться на берег. В чем причина, не говорят, мнутся, отводят глаза. Задерживать их не стали. Потом выяснилось: эти двое и сперли; один зашел в каюту капитана, другой стоял на шухере. Вместе пили, другим предлагали. Ребята потом поняли, чей коньячок, поэтому пригрозили: или уходите подобру — поздорову, или ребра переломаем. Молодцы ребята!

Со всеми курсантами я за ручку не здоровался, но экземпляры попадаются колоритные. Потом как-нибудь опишу.

Море забирает слабых, сильные выживают. Впитываю в себя сентенции, аксиомы и метафоры местной жизни. А еще слабых духом, списывают на берег и они там греются на солнышке…

7 июня. 20.30

Начало похода. Отвалили от причальной стенки 143, как-то обыденно и без особой помпы. Хлопотали ради этого два расторопных трудяги — буксирчики, которые аккуратненько вывели парусник из Южной бухты и развернули нас посередине Севастопольской бухты в сторону открытой воды.

Проходя мимо Приморского бульвара, поставили все паруса. Грянул марш «Прощание славянки», праздничная толпа махала платочками. Шли вдоль Севастополя. Вот уже остались позади набережные Корнилова, Клокачева и пляж «Хрустальный». Когда удалились от берега настолько, что лиц было не рассмотреть, из корабельных динамиков полились звуки вальса «Амурские волны», а потом уже над притихшей бухтой разлилось знаменитое «На сопках Маньчжурии». Почему-то захотелось всплакнуть. Что-то я рано становлюсь сентиментальным. Оглянулся: никто не видит? А на меня никто и не смотрел…

Уже в открытом море нас еще долго провожали дельфины. Когда вышли из Севастопольской бухты, навалилась смертельная усталость, будто на тебе пахали…

8 июня, воскресенье. Троица