Паруса в океане

Сокровища гробницы разделили на три равные части, на три равные кучки сплющенных золотых сосудов, смятых в комки золотых листьев, перстней, браслетов, серег, обезображенных кайлом серебряных и золотых фигурок "ответчиков"-ушебти.

- Ты хороший парень, - сказал пожилой.

Ветер трепал спутанную гриву египтянина, его глаза щурились от яркого солнца.

- Пусть богатство не испортит твоего сердца, и боги пусть забудут о своей мести, - добавил он чуть грустно.

Женщина молча обняла финикийца, поцеловала в губы. Одно это - уже преступление перед саисской нравственностью.

- Пусть золото даст вам то, что вы искали, - сказал Астарт.

Финикиец и египтянин крепко, по-мужски обнялись.

21. СКАРАБЕЙ

Нетерпение гнало Астарта в Бубастис. Он ликовал. Скоро его близкие будут свободны! В порыве счастья он решил выкупить всех заключенных Бубастиса и даже всего Иму-Хента.

Финикиец спустился с плато и направился к деревушке рыбаков и пахарей, чтобы купить лодку: только Нилом можно было в короткий срок добраться до столицы Иму-Хента. Единственная улица деревушки начиналась среди илистых полей и кончалась в аккуратно размежеванных пашнях.

Увидев двух мужчин, Астарт направился к ним.

Египтянин с одутловатым лицом и пивным брюшком благоговейно следил за переползающим через деревенскую улицу навозным жуком. Скарабей сосредоточенно катил задними ногами шарик навоза. Второй крестьянин, высокий старик с впалой грудью и неестественно торчащими, как крылья, худыми лопатками, опирался на увесистую клюку и с возмущением говорил о каком-то горшечнике, задолжавшем ему полсосуда зерна.

О горе! Астарт, занятый своими мыслями, не заметил жука и раздавил его вместе с навозным шариком. Оба египтянина онемели. Раздавить священного скарабея?

Астарт не успел и слова сказать в свое оправдание, как земля вдруг встала дыбом. Он упал, сраженный ударом тяжелой клюки. Мех раскрылся, сокровища Джосера вывалились на утрамбованный ногами и повозками ил.

Астарт очнулся от злобных пинков. Вся деревня собралась у раздавленного жука. Финикиец шарил вокруг себя руками, не обращая внимания на плевки и удары.

- Где мой мех! - закричал он и попытался подняться.

- Ему мех дороже!

- В воду неверного!

- Смерть!

- Смерть!

Астарта бросили в Нил, и он чудом не угодил в пасть крокодилу. Выбравшись на берег, он забился в самую гущу зарослей.

На мелководье плескалась рыбешка. Ветер пустыни пел на разные голоса в тростниках, редкие тканые облака набегали на солнце, и по колышущемуся морю зарослей скользили быстрые тени.

Из деревни вышла процессия во главе с деревенским жрецом, который нес на шесте деревянное изображение бога Анубиса в виде человека с головой шакала. Плакальщицы рвали на себе волосы, раздирали ногтями щеки и громко безутешно рыдали. Несколько пар быков тянули салазки с деревянным гробом, следом вышагивали жрецы низших разрядов с кадильницами. Шествие замыкали ближайшие друзья умершего - собиратели навоза, поставщики кизяка. Верующие провожали в последний путь священного скарабея, загубленного нечестивцем фенеху.

Астарт бесновался среди трехгранных стеблей папируса.

- Боги Египта! - шептал он в ярости. - Пусть им поклоняется полсвета, пусть их чтят даже в Финикии! Я посдираю с них противные мерзкие шкуры! Я вцеплюсь им в глотку у самых алтарей!..

22. ОБЛОМКИ МЕЛЬКАРТА

Проведя бессонную ночь на берегу Нила, измученный Астарт с рассветом выбрал лодку получше и, столкнув ее в воду, поднял парус.

Солнце застало его далеко от деревни, далеко от сокровищ Джосера, которые бессмысленно было выручать. И хотя он был вымотан до предела и голоден, он почувствовал себя вдруг титаном, могучим существом, способным на чудо. Он понял, что никакие преграды не в силах смять его разум. Наверное, и пророки становятся пророками, когда на них находит подобное.

Безумие? Нет! Астарт давно сознавал свою непохожесть: он шел наперекор судьбе и стал кормчим. Наконец, он убил Верховного жреца Тира не вызов ли это небесам? Но небо молчит... Он видел позор живого фараона и совершил надругательство над мертвым, одним из тех, кого почитают Осирисом. Но небо молчит, хотя египетский Осирис - это Ваал хананеев!.. Небо! Почему молчишь? Где твои молнии и громы? Он вырвал ногу Осирису, Ваалу, Мелькарту! Он оскорбил тебя, Повелитель Жизни, но по-прежнему жив? Отчего такая милость? Или боги бессильны перед людьми? Или их вообще нет?.. Может, и вправду запуганный ум все беды валит на богов, на пустое небо, на Царство Мертвых, набитое разложившимися мумиями, но не душами?

Как трудно это понять. Как трудно решиться! О Мелькарт! Если ты не явишь свой грозный лик или громовой голос, свершиться страшному!..

Небо равнодушно молчало. Редкие пушистые облака скользили в синеве, и солнце купалось в прозрачных водах великой реки.