Паруса в океане

- Тебя исцелил Астарт, не я, - говорил ей мемфисец, с трудом подбирая финикийские слова. И Ларит была счастлива.

Астарта позвал Эред:

- Хромой хочет тебе что-то сказать.

- Судя по пустому кувшину, вам есть что сказать, - Астарт прищелкнул языком.

Лицо его светилось солнечной улыбкой.

- Не смейся, господин, - проворчал Хромой.

- Купец мечтает о слитке золота, величиной с гору, мул - о торбе овса, а раб - о бунте, - разглагольствовал Астарт, улыбаясь, - никому не запрещено мечтать. Но слышал ли кто о бунте рабов в Тире? Никогда такого не бывало. - Он замолк, посерьезнев, и внимательно посмотрел на каждого. Тирский раб труслив, как гиена при солнечном свете. Тирский раб так же расчетлив, как его господин-купец, он не прыгнет через яму, он обежит ее...

- Мы не о том, - перебил его Эред, нахмурившись, - а рабы тоже бывают разные. Я знаю многих невольников, готовых погибнуть за один день воли.

- Я, господин, раб ростовщика Рахмона, - сказал Хромой, - вчера брал пряжу из кладовых и слышал, как приказчики смеялись, называя твое имя.

Ну и что? Мое имя в каждой пивной услышишь, а приказчики - всегда пропойцы.

- Не то. Потом я расспросил одну знакомую рабыню, которая прислуживает в доме старшего приказчика, не знает ли она, в чем дело..

- Ну?

- Она тоже ничего не знала. Тогда я пошел к повару, а он послал меня к привратнику. Так вот, привратник, чистокровный араб и бедуин, сказал мне: "Если хочешь сохранить тайну от врагов, храни ее от друзей, а рабби Рахмон не спрятал ее от слуг, и у него появится хороший враг". И еще сказал мне тот привратник, ставший моим другом: "Скажи доброму господину Астарту, что рабби Рахмон по повелению жрецов Великой Матери задумал сделать его своим невольником и скоро придет к нему с долговым судьей и свидетелями".

Все молчали. Во дворе гремела посудой Агарь, да слышно было, как Ларит перебирает струны маленькой лиры.

- У верблюда свои планы, а у погонщика - свои, говорит мой новый друг-араб, - произнес Хромой. - Мы решили тебе помочь.

- Как?

- Эред будет бороться с этруском.

- С каким этруском?

- О Ваал! Он не знает, о чем болтает уже три дня весь Тир?! Расскажи ему, Эред.

- Гм, тут объявился борец один... этруск. Царь не пропускает ни одной его схватки. Ну что еще... Сильный очень.

- Что там сильный?! Сильней каждого из нас, но не тебя! - Хромой взволнованно привстал на колено. - Просто у него какой-то тайный прием.

Борцы зашумели, заспорили.

- Ти-ше! - крикнул Астарт, и все мгновенно замолкли, встревоженно вытянув шеи. - Не могу разобрать, какую песню играет Ларит.

- Уфф! - шумно выдохнул Эред. Маленький юркий раб по прозвищу Гвоздь звонко рассмеялся. За ним захохотали остальные...

Борец из Этрурии нагнал страху на всех завсегдатаев ристалищ и борцовских помостов. На каждой его схватке проливалась кровь. Почти все его противники отправились в иной мир, только двум или трем из них посчастливилось отделаться увечьями к великому неудовольствию победителя.

- Стоит порасспросить этих счастливцев, - сказал Астарт и, все поднялись, чтобы пойти в храм Эшмуна, где приходили в себя эти уцелевшие.

Астарт шепнул Ларит, прикоснувшись ладонью к ее щеке:

- Я вернусь быстро.

"Он боится даже поцеловать меня!" Женщина тихо рассмеялась.

Изувеченные борцы сообщили о железных мускулах этруска и его необыкновенной способности не замечать ложных приемов.

Борцы беседовали у храмовой колоннады, когда появилась Агарь.

- Астарт! Эред! Беда!.. - плачущая Агарь бежала через площадь к храму. - Пришел жрец и увел нашу Ларит!..

Астарт до хруста в суставах сжал кулаки.

- Она плакала, а жрец ударил ее жезлом по лицу и грозил... а она... она, потом уже на улице, сказала такое... такое... Боги помутили ее разум. Она сказала, что лучше бы ты умер, Астарт...

Эред и этруск стояли по разным сторонам гигантского помоста совершенно нагие, согласно правилам. Обширная площадь, на которой обычно совершались казни государственных преступников и объявлялись царские указы, была переполнена жителями Тира и окрестных селений. Даже из Сидона прибыла большая группа именитых гостей, и теперь они восседали на почетных креслах среди местной знати, у подножия царской ложи.

Борьба не начиналась. Ожидали царя.

Этруск, здоровенный бородатый мужчина с волевым свирепым лицом и с поразительной подвижностью для столь крупного тела, ломал подносимые слугой подковы, словно орехи, и бросал обломки в толпу.

Эред растирал свои икры и шептал молитвы всем известным ему богам. Астарт сидел на краю помоста, свесив ноги, и смотрел на этруска, стараясь по жестам и мимике постичь его характер.

- Астарт, я вижу Ларит, - услышал он.

Эред кивнул в сторону роскошного паланкина с тканым узором на занавесях. Жрица стояла рядом с хозяином паланкина, известным поэтом, певцом любви и природы.

"О Ваал!" - воскликнул про себя Астарт и спрыгнул с помоста.

Ларит приковывала взоры многих. Она была очень хороша в новой голубой тунике с золотой оторочкой.