Парвеню

— Коль суждено погибнуть,

мы в огне сгорим все вместе.

Ты увидишь сам, как пламя рвется ввысь.

Да помогут предки,

бой принять с честью.

Склоны древних гор в ночи огнями

Зажглись.

И если смерть придет,

вместе в эту ночь умрем

Так наполни кубки в последний раз вином.

Вознеси молитву, страху дай отпор!

Полыхнут огнями склоны древних гор,

Станет пустошью небес простор!

И все в огне: леса и долины.

Он горит в сердце горы.

Это пламя кровью по ветру

Забирает души в иные миры,

Но будем друг о друге помнить мы…

(Кто хочет послушать как это звучало, примерно так: https://youtu.be/KsLyKibdYIA)

Множество зрителей, застыв, слушали, не издавая ни звука, мой голос, приправленный мелодией струн. Вся площадь, на краю которой стояла быстросборная сцена, раскачивалась под неспешный такт музыки, и в сгущающихся вечерних сумерках их глаза сверкали отражённым светом зажёгшихся фонарей. Глаза сверкали от слез горести и гордости, от боли и еще чего-то, чего я сам, наверное, и не смог бы понять.

Молчание, зависшее не долгих несколько секунд, после того, как доиграл последний аккорд, не в шутку меня испугало. Следом за вызванном испугом адреналином, прошла и волна Эфира, дав возможность организму и мыслям прийти в себя, после непрерывной алкогольной диеты. И, наконец, я осознал, что творю.

Поэтому поблагодарив начавшую робко оживать публику, я быстрым шагом двинулся в сторону отеля. Нужно скорее закончить дела в гостеприимной Ирландии и валить отсюда. Иначе меня завалит либо алкоголь, либо король.

Поэтому на следующий день, передав управление поместьем администрации Дублина и лично её мэру, пэру Шону О ’Браену, я отправился обратно. Но, напоследок, решив заскочить к ближайшим достопримечательностям, чтобы было что рассказать Джинджер, и, чтобы купить ей сувенир на память.

Выбор пал на чёртов камень, камень Фаль на холме Тара. Если быть точным, достопримечательность называлась Холм Тара, в пятидесяти километрах от столицы и никакой камень там не упоминался. Только по приезду я, гуляя по холмам и слушая Говарда, узнал историю этого места.

Оказывается, история этих невысоких холмов тянется еще с древних времен. Когда-то тут была то ли резиденция королей, то ли место церемоний и захоронений, и холмы, по которым мы шли это ни что иное, как древние курганы. А в центре, на вершине самого высокого холма стоит камень, больше похожий на багет в рост человека, воткнутый наполовину своей длины в землю. К нему я и шёл, слушая негромкую речь Говарда Тодда. Рядом ходили несколько групп туристов, троица охранников в зеленых жилетах и персонал в тематически разукрашенных ветровках. На нас никто не обращал внимания, что было очень приятно после трех дней в Дублине. Даже на огромного Говарда, который все рассказывал историю этих мест, никто не смотрел:

— Это камень Фаль, камень предсказаний или камень судьбы. Его называют по-разному, но суть одна: Этот камень решал, кому быть королем Ирландии.

— Камень? — удивленно повернулся я, почти ступив на обложенный брусчаткой круг шириной в пару шагов, из центра которого будто бы рос этот Фаль. — Камень выбирал короля?

— Ну, ходят такие легенды, — усмехнулся телохранитель. — по легенде, её сюда привезли из Фалиаса и поставили древние полубоги Туатта де Дананн…

— И тут они, — буркнул я, обходя ничем не примечательный камень вокруг.

— Еще они привезли три чудесных артефакта, — продолжил тем временем Говард, положив широкую ладонь на камень, который ему был по пояс, — меч Света, копьё Луга и котел Дагды. Некоторые верят, что меч Света — это тот самый Экскалибур. А котёл Дагды отождествляют со Святым Граалем. Может копье есть в других легендах, но я не знаю, не слышал. В любом случае, только один из даров Туатта точно существует, — Говард несколько раз хлопнул по верхушке камня, — это Лиа Фаль, как называют его сами ирландцы.

— Интересно, но похоже на сказку, — усмехнулся я, — и как он выбирает короля? Падает сверху? — и… хлопнул ладонью по камню.