Parzival

И в несуразном балахоне,

Как тут же, стоя на балконе,

Веселым смехом залилась

Она, которая клялась

Держаться строгого обета...

Кей-сенешаль, увидев это,

Схватил красавицу за косу:

"Такая честь – молокососу?!

Да это ж – рыцарству позор!.."

И вдруг молчальник Антанор,

Тот, что связал себя обетом,

Поклявшись перед целым светом,

Вовек не раскрывать свои рот,

Покуда смех не разберет

Прелестнейшую Куневару,

Подпрыгнув, словно от удара,

Вскричал: "Запомни, сенешаль,

Ты не уйдешь от страшной кары!

Два брата есть у Куневары!

(Все это слышит Парцифаль.)

Лаландер вместе с Леелином,

Как должно истинным мужчинам,

Тебе отплатят за сестру!.."

«Я в порошок тебя сотру!» -

Воскликнул Кей... Набравшись духу,

Он Антанору оплеуху

Влепил, нисколько не стыдясь

Свидетелей постыдной сцены...

(Мы распознаем постепенно

Разрозненных событий связь...)

. . . . . . . . .

. . . . . . . . .

Меж тем у городских ворот

Ждет поединка Итер Красный,

Еще не зная, сколь ужасный

Вдруг дело примет оборот.

Не видно рыцарей покуда...

Но что такое? Что за чудо?

Взамен достойного бойца

Того зеленого юнца

Он замечает в отдаленье -

И скрыть не может удивленья...

. . . . . . . . .

И вот промолвил Парцифаль:

"Ах, славный рыцарь, мне вас жаль.

Готов поклясться небесами:

Никто не смеет драться с вами,

Возможно, за нехваткой сил.

Я их уламывал, просил,

Все говорил, что вы велели:

Насчет злосчастного вина

И что не ваша в том вина,

Что вы обидеть не хотели

Гиневру дерзостным поступком

(Я рассказал про случай с кубком), -

Все тщетно... Отменен турнир.

Артур предпочитает мир.

Притом – отнюдь не для потехи -

Он ваши дарит мне доспехи.

Как эти латы я надену,

Так стану рыцарем мгновенно...

Поторопитесь! Я спешу

И вас покорнейше прошу

Отдать мне ваше снаряженье,

Здесь неуместны возраженья!.."

"Ах, вот о чем Артур хлопочет!

Скажи, в придачу он не хочет

Тебе и жизнь мою отдать?

И все ж придется подождать.

Оставь напрасную надежду

И береги свою одежду:

Такой наряд как раз к лицу

Столь безрассудному глупцу!"

. . . . . . . . .

Воскликнул Гамуретов сын:

"Не ты ли – злобный Леелин?

Мне мать однажды говорила,

Что наши земли разорила

Рать беспощадная твоя.

А ну, меня попробуй тронь-ка!.."

Тогда тупым концом копья

Князь дурачка толкнул легонько

(Мальчишке не желая зла,

А так, чтоб даром не хвалился)...

Наш дуралей с коня свалился,

Из носа кровь ручьем текла...

Что стало дальше с глупым малым?..

Охвачен гневом небывалым,

Он в тот же миг поднялся вновь,

Рукою утирая кровь,

И дротик свой метнул столь метко,

Что в глаз противнику попал.

И рыцарь на землю упал,

Как с древа срезанная ветка.

. . . . . . . . .

. . . . . . . . .

Да, смертным холодом сковало

Героя павшего уста...

Итак, сбылась твоя мечта!

Сними с убитого забрало

И латы красные его,

Не опасаясь ничего.

И меч возьми, и драгоценный

Шлем с этой бедной головы:

В нем не нуждается – увы -

Кукумберландец убиенный.

Чего ж ты медлишь, Парцифаль?

Ужель гнетет тебя печаль?

Неужто, выиграв сраженье,

Ты взять не хочешь снаряженье

Тобой убитого бойца?

Или страшишься мертвеца

Ты, славный отпрыск Гамурета?

Иль навыка не приобрел?..

"Сильнейшего ты поборол! -

Раздался голос Иванета. -

Здесь все тебе принадлежит:

Его копье, и меч, и щит,

И этот конь, и эти латы!.."

Он обнял юношу, как брата,

И снаряженье снял тотчас -

От наколенников до шлема -

С того, чей гордый дух угас

И чьи уста навеки немы.

(Пусть безутешных женщин стон

К нам долетит со всех сторон...)

. . . . . . . . . .

. . . . . . . . . .

"Теперь снимай свою хламиду! -

Промолвил юный Иванет. -

Ты не по-рыцарски одет

И просто шут бродячий с виду!.."

Наш мальчик не без огорченья

Внимал словам нравоученья:

"Одежду, что дала мне мать,

Я и не думаю снимать!

Доспехов мне любых дороже -

Пусть что угодно говорят -

Дурацкий, ветхий сей наряд

И туфли из телячьей кожи!.."

И Парцифаль надел впервые

Стальные латы боевые,

Сей символ доблести мужской,

Поверх одежды шутовской.

Затем уселся он картинно

На благородного коня

(О, несравненная картина!)

И молвил: "Выслушай меня,

Друг Иванет. Сейчас свершилось

Все то, что мне сыздетства снилось:

Долг рыцаря исполнен мной.

Но – господи! – какой ценой!..

Артуру доброму с приветом

Вручи украшенный портретом

Сей драгоценнейший бокал.

Скажи: не славы я искал.

Иные чувства – честь и вера -

Мою обуревали грудь.

Но заклинаю: не забудь

Злодейских козней лицемера!

Да внемлет жалобе моей

Светлейший среди королей,

И не избегнет страшной кары

Обидчик бедной Куневары.

Поверь: ее внезапный смех

Мне как бы предвещал успех.

Зачем же царедворец дерзкий

Свершил поступок свой премерзкий?

За что презренный этот пес

Удар невинному нанес?

(Я разумею Антанора...)

Не знаю, скоро иль не скоро,

Но отомщение грядет.

Всему на свете свой черед...

Однако мне пора в дорогу.

Прощай. Господь тебя храни!.."

И на прощание они

Смиренно помолились Богу.

. . . . . . . . .

Где Парцифаль? Простыл и след.

Уже он скрылся за горою...

А тело павшего героя

Покрыл цветами Иванет,

И по законам здешних мест

Соорудить решил он крест,

Всем видимый издалека:

Злосчастный дротик Парцифаля

И поперечная доска

Сей скорбный крест изображали...

Он в Нантес возвратился вскоре.

Король Артур в великом горе

Воспринял юноши доклад.

Рыдали дружно стар и млад,

И всех окутал мрак могильный...