Parzival

Знать, что ее слова – закон,

Не забывать, что пленник он,

По воле провидения,

И неповиновения

Ни в чем не смеет проявлять,

Чтоб рыцарство не оскорблять!..

. . . . . . . . .

Но Мелианца Обилот

К Обийе, сестре своей, ведет

И молвит без гордыни:

"Служите ей отныне!

Я Обийе вас отдаю!

А волю выполнить мою

Вас в этом самом зале

Недавно обязали.

Так исполняйте ж мой приказ!..

Ведь Обийе любила вас,

И знаю я, что вскоре

О вашей глупой ссоре

Забудете вы оба,

Друг друга полюбив до гроба!..

Итак, сестра вам – госпожа!.."

Обийе, от счастья вся дрожа,

В объятья заключила,

Кого судьба ей возвратила, -

Храбрейшего средь королей!

Ах, Мелианц был дорог ей!

Она давно жалела,

Что так его задела,

В нем справедливый вызвав гнев...

Однако, все преодолев

И не утратив чести,

Они отныне вместе!..

Она к его прижалась ране -

Мелианц был как в тумане.

Он приложился к ее глазам,

И волю дала она слезам,

Охвачена порывом

Воистину счастливым!..

...К вам обращаюсь я с вопросом:

Кто это принес им

Вдруг столько счастья и добра?

Та, что, как этот мир, стара

И молода навечно!

Вы поняли, конечно,

Что это – госпожа Любовь,

Которая вернулась вновь,

Вся в солнечном сиянье,

В мое повествованье...

...Князь Липпаут в сие мгновенье

Влюбленным дал благословенье

На вскоре предстоящий брак...

А что Гаван?.. Он как-никак

В сию историю замешан.

Найдем его!.. Но где ж он?

О, у прелестной Обилот!..

Малютка горько слезы льет:

Пришла пора прощания!

Напрасны увещания

Князя и княгини:

Ей жизни нет отныне!..

И говорит она герою:

"Молю вас взять меня с собою!

О, сжальтесь! И спасет вас Бог!.."

...Но взять он с собою ее не мог,

И девочку едва ли

Не силой оторвали

От в сталь закованной груди...

Что ждет героя впереди?

VIII

Ни в чем судьбой не обделен,

Прославлен, мужествен, силен,

Гаван мой тем не менее

Предчувствует сражение,

Не зная и не ведая,

Разгромом иль победою

Жестокий завершится спор...

О, как же глух и темен бор,

Как далека дорога,

Как велика тревога!..

Он едет несколько недель!

Все мох да мох, все ель да ель,

И лесу нет предела...

Вдруг чаща поредела -

И рыцарь поле увидал.

Свершилось то, чего он ждал.

Кровь вспыхнула в Гаване!..

Какие-то крестьяне

Ему сказали: "В Аскалун

Вы прибыли... А Шанпфанцун,

Готовый к грозной сече,

Отселе недалече..."

Поля... Долины... Горный склон...

Вдруг чудо-крепость видит он!

Как вся она сверкала,

Как взор она ласкала!

Клянусь, прекрасней этих стен

Не помнил даже Карфаген,

Когда вступил в него Эней 107

И где погибелью своей

Дидона доказала,

Как страсть ее терзала

И как она любила!..

...Давно все это было,

Однако, знаю, и сейчас

У многих в сердце не погас

Огонь любви высокой,

Прекрасной, хоть жестокой...

. . . . . . . . .

Да... Крепость в предвечерней мгле

Вся золотилась на скале.

О камни море билось,

Ревело и бесилось.

Такую крепость не возьмешь!

В нее без спросу не войдешь,

Без спросу не покинешь -

Или в пучине сгинешь.

Ни славный город Акратон, 108

Ни – молвить страшно! – Вавилон,

Как мне передавали,

Такого не знавали!..

...Вдруг видит рыцарь: с тех высот,

Числом не меньше пятисот,

В плащи одеты огневые,

В долину скачут верховые.

То, как молва передала,

На журавлей охота шла

И на другую птицу...

(Быль или небылицу

Преданье донесло до нас, -

Гадать не следует сейчас:

Занятье бесполезное.

Но, господа любезные,

Вы, те, кто глуп и кто умен,

Рассказ свой из седых времен

Я продолжать не стану,

Коль к моему Гавану

Сочувствие вас не проймет.

Надеюсь, всяк меня поймет...)

Вот ужас-то! Вот страх-то!

Гаван увидел Вергулахта, 109

Отважнейшего короля,

Кем эта славилась земля.

Он на арабском скакуне, 110

В испанской взятом стороне,

Охоту возглавляет.

Лицо его пылает.

Он солнца жаркого ясней.

При этом он потомок фей

С предгорья Феймургана... 111

Он поразил Гавана,

К нему с приветом обратясь,

Безмерным сходством: отродясь,

Здесь князя не знавали,

Кто был бы так похож на Парцифаля.

. . . . . . . . .

Король, как я уже заметил,

Гавана ласково приветил:

"Вы долго пробыли в пути,

И я прошу вас провести

Ночь в нашем доме без заботы,

Пока я не вернусь с охоты...

Итак, с прибытьем! В добрый час!

Гостеприимно встретит вас

Сестра моя – Антикония..."

(Увы, рассказывать начни я,

Каким был королевский дом,

Какой оказан был прием,

Что ел и пил наш юный витязь, -

Вы крайне удивитесь!..

Творцы сказаний, песен, саг

Не могут описать никак

Блеск королевского приема!

Искусство это им незнакомо...

Гартман фон Ауэ тот на что ж

Для данных случаев хорош,

Но даже он едва ли

Расскажет, как встречали

Гавана... Ну, и потому

Мне придется самому

Сии описывать событья...

А вы меня не торопите!..

Коль неохота слушать вам, -

Другому слово передам

И слух ваш не обижу...

Но вы добры, я вижу,

К Гавану, другу моему,

Что дорог сердцу и уму...)

Итак, въезжает отпрыск Лота

В дворцовой крепости ворота.

Рыцаря встречает там

Прекраснейшая среди дам,

Та, что и царственна была,

И, вместе, женственно мила.

Сплелись в ее обличье

И нежность и величье...

Ее Антиконией звали...

О нет! Я, думаю, едва ли

Ее достойно опишу,

О чем вас упредить спешу.

Жаль, бедный Фельдеке скончался:

Ведь он, бывало, отличался

Уменьем создавать портрет

Прекрасной дамы в двадцать лет...

. . . . . . . . .

Она Гавана приглашает

В дворцовый зал и вопрошает:

"Какие приказанья есть?