Паша

Через полторы недели, когда Паша смог самостоятельно передвигаться по палате, то круглосуточное наблюдение со стороны Евгения и членов их семьи не стало первой необходимостью, то Евгений первым делом отправился по адресу проживания Сайнары и их семьи. На звонки они не отвечали, а затем и вовсе их телефоны оказались отключены. Позвонив в домофон, ответа не получил, Евгений дождался у парадного входа одного из жильцов, после чего одновременно с ним зашёл в парадную. Поднявшись на нужный этаж и найдя квартиру, он позвонил в звонок рядом с дверью. Ответом оказалась тишина. Он постоял, немного прислушавшись, никого. Долго не думая, он позвонил в звонок ближайшим соседям, после чего дверь открыла женщина лет семидесяти. Евгений, для начала поздоровавшись с ней, поинтересовался её соседями. Та в свою очередь пояснила, что, по слухам, они покинули эту квартиру и уехали жить в другой город. Поблагодарив её за помощь, Евгений покинул их дом. В голове постоянно кружились мысли о слабости и о нежелании бороться до последнего за своё счастье и справедливость. В дальнейшем через пару дней он выяснил, приехав в университет, в котором трудился Николай, и там сообщили о том, что он вместе с семьёй вернулся к себе на родину, уволившись в один день. Евгению пришлось постараться для того, чтобы узнать его адрес, сказав секретарю о том, что ему нужно отблагодарить его за предоставленную помощь и отправить ему посылку на домашний адрес. Та с улыбкой написала ему всю нужную информацию на листочек бумаги.

– Да, пап. Но я уверен, что это лишь родители Сайнары устроили всё это. Мы ведь все знаем её отношение к Паше, а его к ней.

– Да, тем более для их возраста утрата того, кого очень любишь, воспринимается гораздо тяжелее, чем будучи старше. Хотя, – Евгений призадумался, проезжая перекрёсток, на котором не работали светофоры.

– Справа чисто, пап, – Кирилл помог отцу сориентироваться.

– Спасибо, Кирилл.

–Так что хотя?

– Ах да, прости. Хотя утрата любимого в любом возрасте – это то, что оставляет на сердце рану, которая хоть и затягивается, но порой всё равно даёт о себе знать.

– Ты до сих пор грустишь о маме?

Евгений кивнул:

– Да, порой мне её не хватает. Конечно, присутствие мамы в семье меняет целиком и полностью представление о жизни. Ведь материнскую любовь  детям никто и никогда не заменит.

Кирилл промолчал. Таким образом, в тишине они проехали около десяти минут.

– Интересно, найдут этих подонков?

– Не знаю, Кирюш, меня это выводит из себя, тот, кто ведёт дело, будто игнорирует, мне что-то не верится, что те, кто это сделали, не оставили абсолютно никаких следов.

– Жаль, что Паша ничего конкретного так и не вспомнил, а лишь фрагменты.

– Это точно. Про то, почему эти люди были в масках? Будто это всё заранее запланированная акция. И почему нужно было насиловать Сайнару на глазах у него. Кому же он перешёл дорогу?

– Пап, я уверен, что Паша бы рассказал, если бы что-то было не так до этого. Но он ведь всегда был счастливым и никогда не прятал своё лицо, тем более в последнее время.

– Да, Кирюш, не знаю, просто не знаю.

– Что насчёт поездки в Испанию, ведь она через две недели.

– Паша, как ты уже знаешь, отказался, а я вместе с ним, оставлять его одного сейчас ни в коем случае нельзя. А вот Лере в любом случае придётся туда поехать, нужно решить вопрос с документами на собственность. Я уговорил Кристину поехать с ней, и вы едете с Дашей. Бабушку с дедушкой предупредил, дед так только обрадовался.

– Да, главное, чтобы они не узнали обо всех обстоятельствах дела. А всё, что касается поездки, так и мой билет тоже нужно сдать. Я поговорил с Дашей о том, что останусь с тобой и Пашей здесь.

– И как она?

– Отнеслась с пониманием, – улыбнулся Кирилл, – пусть девочки отдохнут.

– Это точно. Насколько жизнь всё же непредсказуема!

– Это точно, пап.

Подъехав к больнице, они нашли свободное место на парковке и, выйдя из автомобиля, направились ко входу.

Паша находился в палате, он уже сменил больничную одежду на повседневную и дожидался звонка от папы. Эти три недели показались ему вечностью. Голова болела реже, а кружиться и вовсе перестала неделю назад. Благодаря всё ещё молодому организму, как сказал его лечащий врач и по совместительству заведующий отделением, на нём зарастает всё как на собаке. С медперсоналом у него сложились приятные отношения, а вот когда он стал способен выходить из палаты самостоятельно, то вновь, как и прежде, давным-давно, начал замечать все эти взгляды. Ему было всё равно, как и раньше, но мировоззрение начало меняться. Его раздражал тот факт, что он не мог полностью вспомнить то, что произошло в тот злополучный день. Моментами приходили воспоминания, но все они были обрывистыми, и он не понимал, что произошло до, а что после. Спать он мог лишь благодаря успокоительным, потому что каждый раз во сне он слышал, как она зовёт его, каждый раз, каждую ночь. Её плач и его невозможность открыть глаза, он лишь хрипел и не мог ничем помочь.