Паштет

— Извините, пожалуйста, вы не могли бы сказать нам — не проезжал ли тут фельдмаршал Манштейн? — раздался сзади очень вежливый голос. Паша быстро развернулся, увидел несколько силуэтов в лохматых маскхалатах. У того, кто спросил, за спиной висел здоровенный, но совершенно пустой рюкзачище литров на триста, а в руках неизвестный человек держал наперевес охотничий пулемет Гочкиса.

— Еще нет — лаконично ответил Хорь.

— А вы не его ждете, простите мою назойливость?

— Ждем. Его.

— Мы тогда за вами будем! — кивнул человек с пулеметом, не без зависти поглядывая на ДШК у Хоря.

— Вы из Питера, верно? — спросил тот безнадежным тоном.

— Да, а как вы догадались? — искренне удивился питерец.

— Интуиция. Только ничего нам тут не светит! — печально ответил Хорь.

— Но позвольте, почему вы так считаете?

Вместо ответа Хорь ткнул пальцем в небо. Над головами, свистя винтами и ревя моторами, пронеслись десять грузовых вертолетов. У переднего на тросах под брюхом раскачивался беспомощно танк "Тигр", Паштету показалось. что он услышал испуганное мяуканье, другие вертолеты, что шли сзади, волокли бронированную технику помельче, связанную потому пучками и гирляндами. Из вертолетов донеслось что-то издевательское и рядом с попаданцами шлепнулась бутылка из-под "Клинского".

— Москвичи! — огорчился догадавшийся питерец.

— Tagiiiil! — завыл голый немец, раскачиваясь из стороны в сторону. Его глаза были полны безумного ужаса.

— Божья матерь! — охнул один из компании питерцев. А второй совершенно неожиданно выдал длинную матерную тираду минуты на три без повторов, привычно извинившись в конце.

— Наш товарищ — моряк! — тоном адвоката заметил питерец с охотничьим Гочкисом. Видно было, что ему неудобно держать машину на весу из-за разлапистой треноги.

— Но как, как москвичи сумели протащить вертолеты? — вопросил один из маскхалатов.

— Они — москвичи. И с них станется. Они на все способны. Черт, говорил же я тебе — на БТР надо было ехать, а ты — портал не пустит! Вон, смотри, что портал пускает! — напустился на растерявшегося Паштета покрасневший от злости Хорь.

— Позвольте, но танковая дивизия! — возопил человек с Гочкисом.

— Пустое — в тон ему отозвался Хорь. Тяжко вздохнул (трава у дороги сначала качнулась в одну сторону, потом в другую), потом пояснил:

— Вывезли контрабандой с Украины три полевых "вашербрейнов марк 10", а четыре "филдмануфекчэр зомбиз" еще раньше через одесситов прикупили, те давно торгуют крадеными американскими психобастерами. Тут не то, что на дивизию хватит — вон Киев пять минут облучили и двадцать лет там не уймутся. А говорят — тут Хорь опасливо понизил голос — что кроме этого как-то из бибиси сперли порядка 400 переносных "дудок Гаммельнского крысолова". Если так-то ничего удивительного. А кто умом крепок, тех, ну твердолобых, которые излучение экранируют, скорее всего залили строительной пеной.

Тут все присутствующие с неодобрением уставились на Паштета. Он оглядел себя и с удивлением обнаружил, что стоит в честной компании совершенно голым. Попробовал прикрыться руками, но как-то получилось странно. Руки не слушались. Паштет дернулся — и некоторое время очумело хлопал глазами.

Было уже достаточно светло, тульская двустволка, как ни в чем ни бывало, лежала на табурете — а вот руки он точно ухитрился отлежать, и они были как чужие. Морщась от проходящего онемения лег поудобнее, задумался.

До возможного времени открытия портала осталось уже совсем немного. В общем-то все уже было готово, сам Паша уже собрал свои пожитки и невзрачный сидор с одежкой и припасами был уже упакован, стоял в шкафу в полной боеготовности. Компаньоны тоже вроде наготовили всего всякого, каждый в своем роде, особенно Хорь, который вообще решил прибыть к порталу на машине, а если получится — так и в портал заехать на колымаге.

Честно говоря такие могучие планы даже и попугивали как-то. Так же смущало и то, что внятно определиться, кому чего надо в том прошлом времени, не получалось. Хорь, похоже, собрался пошалить на манер Карлссона с мотором, Серега-бугуртщик смотрел отстраненным взглядом сосредоточенного самурая из японских фильмов, а сам Паша толком не мог решить — а нафига все же ему в портал? Пытался разобраться — но не получалось. Зато было ощущение, что если засбоит и не решится, то сам себя будет попрекать всю оставшуюся жизнь. Дурацкое чувство, но весомое. Вдвойне дурацкое в сравнении с компаньонами, которые свои интересы чуяли явно.