Пасьянс Даймонда

– Знаешь, это что? Угловой элемент, который я вчера потерял.

– Питер!

– Хочешь, заварю чай?

Стефани помнила, какой стал чай на вкус с тех пор, как муж снял накипь в чайнике.

– Нет. Давай спи.

– Ума не приложу, почему из всех возможных мест он объявился именно здесь.

– Забудь.

– Ты не спишь, Стеф? – спросил он через несколько секунд.

– Нет, – вздохнула жена.

– Я все думаю о том ребенке.

– О каком ребенке?

– О японской девочке, которую я проморгал. Почему ее там бросили? Хорошо одета. Ухожена. Не похоже, чтобы о ней не заботились.

– Наверное, убежала из дома.

– И оказалась на седьмом этаже в «Харродсе»? Не могу поверить.

– Сколько ни рассуждай, правды не узнаешь. – Стефани зевнула и добавила: – Ты за нее не в ответе.

– Справедливо.

Питер помолчал. Жена почти заснула, когда он снова заговорил:

– Должен же быть способ держать все фрагменты в одном месте.

– Что?

– Я о пазлах. Мог бы помогать в самом магазине…

Она села в постели.

– Даже не думай!

– Я только хотел сказать, что мог бы заниматься ими в магазине, и, если потеряется фрагмент, я буду знать, что он никуда не делся и где-то там.

– Попробуй переступи порог, и я тебя прикончу! Тебя вынесут вперед ногами, Питер Даймонд!

Смелое заявление, учитывая, что Стефани весила всего девяносто восемь фунтов, а муж двести пятьдесят два. Но она понимала, какой урон он может без всякого злого умысла нанести магазину, если его туда допустить. Когда выходила замуж, знала, что это не человек, а тридцать три несчастья. Косолапый и косорукий. Как правило, толстяки умеют изящно двигаться. Ее муж к таким не относился. На все натыкался, сшибал. На улице бордюрных камней не замечал, а собачьи испражнения словно манили его.

– Старею, ну и плевать, – заявил Питер утром за завтраком.

– Напрашиваешься на комплимент? – усмехнулась Стефани.

Питер пожал плечами.

– Так и быть, скажу. Ты не настолько старый.

– Старый для работы. Факт.

– Выкинь из головы!

– Обрати внимание, какие очереди за пособиями по безработице. Стоят люди моложе меня. Намного моложе. Дети после школы.

Стефани положила ему на тарелку бекон с прослойками жира.

– Могло быть и хуже.

– То есть что одним из безработных детей мог быть стать наш?

Она отвернулась, и Питер выругал себя за бестактность. Во время первого замужества за управляющим магазином у Стефани трижды случались выкидыши. И в браке с ним она тоже потеряла ребенка. Из-за осложнений пришлось удалить матку. В начале семидесятых годов хирургическое вмешательство считалось панацеей от всех бед. Стефани лишилась способности рожать, но не материнского инстинкта. Еще до брака с Питером взялась руководить группой младших девочек-скаутов и делала это лучше, чем мог бы пожелать сам основатель скаутского движения лорд Баден-Пауэлл. Старалась быть второй мамой девчонкам, на которых родители не обращали внимания. Они уже выросли, но Стефани до сих пор пишет им письма.

Питер накрыл ее руку своей ладонью:

– Извини за прошлую ночь, любимая.

Жена недоуменно посмотрела на него.

– В кровати.

Ее глаза округлились.

– Деталь от пазла.

– Ах это, я совсем забыла, – рассмеялась она. – Решила, что ты о чем-то ином.

После недели дождей и пасмурного неба день выдался погожим, и Даймонд решил не толкаться в очереди в библиотеке, а купить «Ивнинг стандард» и почитать в Холланд-парке. Не найдя ничего для себя полезного в рубрике объявлений, он отложил газету и, купаясь в солнечных лучах, сидел на деревянной скамейке напротив пруда у оранжереи. Смотрел, как люди выгуливают собак и толкают коляски с детьми вдоль арочной стены Холланд-хаус. У всех, кроме него, был какой-нибудь предмет – причина прийти в этот парк: модель самолета, теннисная ракетка, фотоаппарат, палка с заостренным концом, чтобы подбирать бумажки с земли.

Даймонд поднялся. Черт возьми, хватит бездельничать. Вспомнил, что у него есть срочное занятие: вечером он заметил, что на только что выкрашенном кухонном потолке вздулись два пузыря. Стефани ничего не сказала, но Питер не сомневался, что она тоже увидела. Надо проверить, можно ли убрать их с помощью наждачной бумаги.

Приступая к делу, Питер решил проявить аккуратность и под участком потолка, который собирался зачистить, расстелил «Стандард». Встал на кухонный стул и изучил фронт работ. Каждый пузырь был размером с хорошую зефирину. Он не сомневался, что их необходимо убрать. Питер ткнул в один из них пальцем. Краска подсохла. Он осторожно потянул – субстанция оказалась податливой и пружинистой, как пластик. Потянул сильнее. И вдруг целый пласт краски оторвался от потолка и плюхнулся ему на голову и плечи, словно фата новобрачной.