Пасьянс Даймонда

Некоторое время Флекснер смотрел на подсвеченный прожекторами фонтан. За последние полчаса он успел прервать своим пейджером представление, лишиться спутницы и скатиться на сорок пунктов на международной фондовой бирже. Теперь ему требовалось выпить.

На следующее утро мир не стал счастливее. Он наблюдал, как растворяется с шипением в стакане на столе алказельцер и размышлял, почему все так происходит. Лекарственные препараты были сферой его бизнеса.

Бизнеса Манфреда Флекснера.

А вот теперь он пользовался препаратом конкурирующей фирмы. Всю жизнь Мэнни работал в ожидании дня, когда какой-нибудь лидер на рынке вроде алказельцера подставит ему плечо и обеспечит надежный сбыт продукции на обозримое будущее. Его история была типичной для парня из Нижнего Ист-Сайда, у которого варит голова. Он помаленьку зарабатывал таксистом, жил экономно и инвестировал сбережения. Рано, как все предприниматели, осознав, что личными силами и средствами всего не решить, взял в банке кредит и купил долю в предприятии по наклеиванию этикеток на упаковки с лекарствами. Мэнни успел захватить почти весь рынок, когда появились самоклейки, и накопил достаточно денег, чтобы заняться самими лекарствами. Шестидесятые и семидесятые годы были прибыльными для фармакологической индустрии. Флекснер приобрел несколько компаний в США и вышел на международный уровень, дальновидно покупая в Европе и Южной Америке. Один из его продуктов – капрофикс, средство от ангины, стал надежным источником дохода и стабильно продавался.

Затем наступил спад. Фармакологическая индустрия в большой степени зависит от разработки новых лекарств. Компании не способны выжить, если торговая сторона дела не подкреплена серьезными исследовательскими программами. В начале восьмидесятых годов работающие на «Манфлекс» ученые открыли новый антигистаминный препарат с перспективой применения против язвы желудка и двенадцатиперстной кишки. Его запатентовали и присвоили товарный знак фидоксин. Рынок противоязвенных лекарств огромен. В то время на нем властвовал тагамет компании «Глаксосмитклайн», оценки продаж которого перевалили за миллиард долларов. Был на подходе также зантак, он впоследствии стал самым продаваемым лекарством. Но и Мэнни Флекснер не дремал.

Первые опыты с фидоксином обнадеживали. Мэнни вложил много денег в разработку препарата и испытания в практических условиях, чтобы удовлетворить требования Федерального совета, рекомендовавшего Управлению по контролю за продуктами и лекарствами не выпускать в продажу без утверждения ни один препарат. К 1981 году компания «Манфлекс» готовилась обойти на миллиардном рынке своих конкурентов, но вдруг у принимающих фидоксин больных обнаружились отдаленные последствия. Любое лекарство обладает побочным эффектом, но серьезное нарушение работы почек недопустимо. Мэнни нехотя смирился с потерями и оставил проект.

Слишком многое было поставлено на этот препарат, и в восьмидесятые годы он не стал ввязываться в новые исследовательские разработки. Спад девяносто первого года ударил по «Манфлексу» больнее, чем по конкурентам. Лишь благодаря старому, испытанному капрофиксу компания удержалась в первой десятке в США, однако скатилась с четвертого на седьмое место. Если не ниже – Мэнни больше не хотел проверять.

Сегодня все и того хуже. Он держал в руке «Уорлд-стрит джорнал». Его акции рухнули в Токио и в Лондоне. А в чем причина?

– Грандиознейший фейерверк в истории, вот как они это называют, – сказал он своему вице-председателю Майклу Липману, бросая ему газету. – Представление на двадцать миллиардов лир. Можно было наблюдать за тридцать километров к югу от Милана. Это сколько по-нашему, Майкл?

– Около двадцати миль.

– Нет, в долларах?

– Не так страшно, как звучит. Приблизительно семнадцать миллионов баксов.

– Не так страшно, как звучит, – повторил Мэнни. – Целый завод превратился в дым, четверть наших итальянских владений!

– Страховка, – пробормотал Майкл Липман.

– Страховка покрывает здание завода и материалы. Но в том же здании находились исследовательские лаборатории. Велись испытания препарата от депрессии. Подчеркиваю: депрессии. Надеюсь, хоть что-нибудь из материалов сохранилось. Мне это очень нужно. Исследование невосполнимо, и рынок на это отреагировал. Есть новости из Италии? Неужели все превратилось в прах?

Липман кивнул:

– Час назад я разговаривал с Рико Виллой. Картина такая – гора белого пепла. – Он подошел к бару и взял бутылку виски. – Налить?

Мэнни покачал головой и показал алказельцер.

– Не возражаете, если я себе плесну?