Пасьянс Марии Медичи

…Вот она полусидит на роскошной постели в сыроватой каменной комнате. Не до конца зашторенное окно висит между полом и потолком, как прекрасная картина с обрывком живого пейзажа. Но попадающий сквозь него свет не рассеивается по комнате и не освещает ее, а так и лежит на полу ленивым прямоугольником, как будто ждет хозяина, который поднял бы его, встряхнул и заставил осветить дом. Но Марии не до того. Рядом с ней хлопочет о чем-то служанка; она со страхом обслуживает всеми забытую королеву и то и дело, взглянув на нее, украдкой крестится…

Боль в горле отступила; в кухне стало теплее, и настроение у Ольги Викторовны явно улучшилось. Она продолжала автоматически перекладывать карты, нашептывая любимую песню:

Бывает все на свете хорошо,

В чем дело – сразу не поймешь.

А просто летний дождь пошел,

Нормальный летний дождь…

Во втором куплете перед ее глазами неожиданно предстал одинокий путник, который в зимнем лесу судорожно перекидывает снег – «фиалку я под снегом отыщу»… Она споткнулась и осеклась – это сколько же надо работать лопатой! И вообще, разве фиалки растут везде? И они выживают под снегом? Что-то тут не…

Но не успела Ольга Викторовна всерьез задуматься над этой несуразицей, как ее внимание резко полыхнуло обратно к пасьянсу. Не считая одной карты в левой руке, все остальные волшебным образом сложились в желанный домище с пристройкой. «А эту карту, лишнюю – в помойку!» – вспомнила она старую шутку, но ей было не смешно. Ольга Викторовна помедлила. Все сейчас зависело от этой последней карты.

«Пика, – задумала она, – Должна быть пика. Или любая восьмерка.» Что-то внутри нее подзуживало: «Давай, ну давай, это будет пика и он выйдет… Сегодня такой день, вышла же могила Наполеона с первого раза… и четыре туза тоже!» Другая половина сопротивлялась: «Нет, не выйдет. Так было много раз. Тем более, не сегодня. Это невозможно! Сегодня уже вышли четыре туза…»

Отцепившись от этих голосов, Ольга Викторовна открыла карту. Король пик. Руки ее сами закончили игру. Бывшая пристроечка стала верхним этажом здания, а последняя карта заняла ее место. Все. Дело сделано. Ольга Викторовна аккуратно сложила карты в коробочку и выключила духовку.

Сейчас уже трудно сказать, в какой момент она приняла решение. Оно и было, и в то же время не было спонтанным. Ольга Викторовна приняла душ, ведь впервые ее должны были коснуться чужие руки. Она надела чистое белье, хотела накрасить ресницы, но передумала. Села за письменный стол, выдвинула ящики. Вынула все бумаги, сложила их в мешок и вынесла на помойку, прихватив заодно и мусорное ведро. Вернувшись, по привычке заперла дверь, но тут же снова открыла. Зачем же затруднять доступ… она не знала точно, кому.

Напоследок Ольга Викторовна протерла пол в коридорчике, затем причесалась и вышла, наконец, на балкон. Далеко внизу черными дырами казались лужи на асфальте. Между ними степенно паслись голуби. В тени под чьей-то машиной дремала кошка. Где-то неподалеку бубнил пьяный мужской голос.

«Если только рядом нет детей», – подумала Ольга Викторовна и еще раз внимательно оглядела двор…

Детей поблизости не было.