Пасьянс на красной масти

Я как-то вдруг сразу успокоился и заснул. Сквозь дрему я услышал ее голос.

— Я буду мыть тебе полы, — говорила она задумчиво.

— Зачем? — сонно отозвался я. — Лучше потолстей на десять килограммов. А вообще у меня есть домработница.

— Дурачок! — Она легко засмеялась. — Дело не в этом! А в том, что я никогда не мыла полов. Ну, разве что, в детстве. Это как-то считалось унизительным. Я хочу сказать, что буду мыть тебе полы, только не бросай меня, пожалуйста!

— Опять за свое! — проворчал я. — Еще не съехались, а ты меня уже пилишь!

Отвернулся и вновь заснул.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Когда утром я открыл глаза, то сразу наткнулся на ее сияющий взгляд. Горя нетерпением, уже причесанная и накрашенная, в желтой майке, она сидела в кресле, подобрав ноги в узких голубых джинсах и обхватив коленки. Ожидание моего пробуждения, вероятно, далось ей нелегко. Прежде я просыпался раньше ее и теперь даже почувствовал неловкость.

— Ну, наконец-то! — радостно воскликнула она, бросаясь ко мне и целуя в небритую щеку. — Целый час жду! Даже маникюр успела сделать! Кстати, приехала новая смена твоей охраны! Я видела, как машины сворачивали во двор. Ой, опять испачкала тебя помадой! Я принесу тебе кофе в постель! Хочешь? Я хочу что-нибудь сделать для тебя! А ты знаешь, что ты во сне похрапывал?

— Вранье! — отрезал я с негодованием. — Это были тяжкие вздохи озабоченного человека!

И, возмущенный, я ушел умываться.

— Тебе оставить машину, чтобы ребята помогли собраться? — предложил я, когда мы пили кофе на кухне.

— Лучше пришли ее вечером! Сначала я поеду к маме! Я должна ей все рассказать. Ты обратил внимание на то, что я в джинсах? Я не буду без тебя носить короткие юбки. Какой смысл? Потом заскочу к своей парикмахерше. — Она принялась сосредоточенно загибать тонкие пальцы. — Не могу же я переехать к тебе в таком виде! Заодно, может быть, ногти перекрашу. Потом собираться. Что-то еще забыла! В общем, дел полно! Мне кажется, я не доживу до вечера! А представляешь, уже с сегодняшнего дня мы вместе! Поверить не могу! Сегодня приготовлю тебе ужин. Нет, лучше завтра! А то, я же не знаю, как там у тебя все на кухне устроено. Подождешь меня здесь три минуты? Ты пока одевайся, а я сбегаю за своей машиной, и мы вместе выйдем. Она здесь рядом. Я ее ставлю в арке.

— Давай пошлем охрану, они подгонят, — сказал я.

— Дольше объяснять, как снимать с сигнализации, — отмахнулась она. — Я мигом.

Ее обуревала жажда деятельности. Она выпорхнула за дверь. Я пил кофе и думал о том, как это меня вдруг угораздило. Я не готовился к семейной жизни. Хотя к семейной жизни с ней подготовиться было невозможно. С другой стороны, можно было купить себе, например, бильярд и установить его в подвале. Уходить туда и запираться, если она начнет скандалить. А можно было играть с ней вместе. Я представил, как она наклоняется над столом в короткой юбке, и понял, что вряд ли мне удастся довести до конца хоть одну партию.

С улицы донеслись какие-то хлопки, должно быть, в старом джипе Ирины барахлил двигатель или баловались дети во дворе. С Эльдаром, конечно, будет труднее всего. Может быть, сложнее, чем с ней.

Я выпил еще чашку кофе. Мысль о бильярде меня несколько утешала. В конце концов, работа всегда давала необходимые отговорки. Извини, задержался. Не приставай ко мне, мне нужно просмотреть документы! Зато я не встречал никого необычнее. И красивее. Кто сказал, что счастье — это легко? Я даже не знал, что восхищало меня больше: ее красота или необычность. И я точно знал, почему я хотел, чтобы она была рядом. Совсем не для того, чтобы ее защитить. А оттого, что я не мог без нее.

Раздался топот ног по лестнице, резкий долгий звонок, и кто-то забарабанил в дверь.

— Андрей Дмитриевич! Открывайте! Несчастье! — услышал я голос Гоши.

Я рывком распахнул дверь. Гоша стоял бледный и трясущийся. На нем не было лица.

— Там! Скорее! — только и сумел выговорить он непослушными губами, указывая куда-то рукой.

Следом за ним я выскочил на улицу. Я уже знал. Я знал.

Мы свернули в сумрачную арку. Она лежала ничком на сером грязном асфальте, в ярко-желтой задравшейся майке, раскинув тонкие беззащитные руки и уткнувшись щекой в лужу растекавшейся красной крови. Еще одна кровавая лужа расползалась сбоку. Ей выстрелили сначала в спину, а когда она упала, добили в затылок. Светлые, блестящие волосы тоже были в крови и растрепались. Рядом уже стояло несколько зевак, охая и переговариваясь. Перепуганный Николай шагнул мне навстречу, словно пытаясь загородить ее.

Все качнулось и тяжело поплыло перед моими глазами. Я видел ее хрупкую, разметавшуюся фигуру, белую полосу тела между сбившейся желтой майкой и бледно-голубыми джинсами, подвернутый внутрь носок длинной ноги в светлой плетеной босоножке. Валявшиеся рядом ключи от машины, темную неровную поверхность асфальта, по которому медленно и густо пробиралась красная кровь, заполняя мелкие ямки. И почему-то начищенные черные ботинки Гоши с запыленными каблуками. Это все было не со мной. И не с ней.