Пасьянс в четыре руки

Напроситься к Даньке. На сегодня. Завтра он зайдет домой, возьмет кое-какие шмотки, самое необходимое и свалит. Только вот куда?

Если так дальше пойдет — его схватят раньше, чем он успеет сказать «ой, мама»…

Дима. Ему нужно найти Диму. В конце концов — это ведь не долго, просто научиться не… «фонить»? Это так называется? Просто не выпускать на свободу эту силу. Сбежать куда-нибудь, где его не почуют и там — воздействовать, пока не выгорит вся эта страшная «масть», чтобы затаиться снова…

Дима… только как его найти?

Дима…

Дима вскинул голову, прислушиваясь. Показалось или его кто-то позвал? Показалось. Черт… Дима с силой потер виски ладонями. Голова не раскалывалась, а просто тихо ныла, но это было еще хуже. Дима выматерился и тяжело вздохнул. На столе сиротливо стояли две тарелки с омлетом. Он поморщился и сунул одну в микроволновку. Желудку было плевать на все его переживания, да и силы восстанавливать надо. Черт… Похоже, сегодня из дома он не выйдет. Надо хоть немного восстановиться. Да и лишний раз рисковать не стоило: сегодня «ищейки» работают в ударном темпе. А омлет действительно вкусный…

Пока закипал чайник, Дима включил телевизор. Новости… Да уж, смотрится это все отвратно. Вот только почему-то нет сожаления. Да и совесть за загубленные жизни не мучает. Его никто не пожалеет. А значит, и он никому ничем не обязан.

Чайник щелкнул, отключаясь, и Дима, щедро сыпанув кофе, плеснул кипятка. Он не особо любил растворимый, но варить настоящий было лень. А вот теперь можно и покурить. И подумать заодно.

Дело он бездарно провалил. И права Кира — план был глупым. С минимумом шансов. Но он все-таки сунулся и вот теперь результат… Засветился перед «особым отделом» и перед «объектом». А «карт» его уровня слишком мало, чтобы надеяться на то, что его появление останется незамеченным. До сих пор ему удавалось скрывать свой уровень и масть, а сейчас…

Самым ужасным было то, что все это может ударить по Кире. Потому что именно она — «официальная» Червонная Королева. Она, а не Дима.

Игнатов вздохнул и затушил сигарету. Кира был его учителем, тем, кто его «инициировал». Узнав всю изнанку жизни «карты», она изначально была против инициации Димы. Но имея в семье три «карты», двое из которых — собственные родители, трудно жить «картой» потенциальной.

К восемнадцати годам Дима сам себя считал сумасшедшим. Подверженный любому воздействию, не имеющий иммунитета от слова совсем, он то отказывался выходить из дома, то убегал из него. Бесконечно попадая в переделки, находя «нехорошие» компании, в которые вливался легко и без проблем, он словно нарывался на проблемы. И в один прекрасный день Кире это надоело. Она сама инициировал его. И тут же начались проблемы. Когда выяснилось, что они не просто «карты», а Джокеры. Красные Джокеры, способные на воздействия как «червонной», так и «бубновой» масти. Они были в Колоде и в то же время, над ней. О таких, как они, ходили только легенды, но им пришлось придумать свои правила безопасности. А потом…Потом он попался. Слишком молодой и слишком глупый, только-только инициированный. Чувствующий себя всемогущим и очень-очень злым, он круто тогда расправился с парочкой несостоявшихся насильников, напавших на какую-то дуреху в темном переулке. Но следы замести не смог, не умел еще тогда, и его нашли довольно быстро. Разговор с «особистами» был короткий — в наручники и каталажку. Он провел в «одиночке» спец-приемника больше недели, но за эти семь дней он повзрослел сразу на несколько лет. О, у него было время на то, чтобы подумать над своей глупостью и почти сойти с ума от беспокойства за сестру.

А она… Она его спасла. Нашла, вытащила. Присмиревшего, виноватого. У него до сих пор сжималось сердце при одной только мысли о том, как ей пришлось расплатиться за его свободу. О, нет она никогда не винила его ни в чем, и никогда не рассказывала подробностей, но… Тогда у нее, восемнадцатилетней девчонки не было ничего, кроме нее самой. Она даже воздействовать на следователя не могла: тот был иммунным, как и все «ищейки». Но он был мужчиной. И Кира превратила это в его слабость. Дима мог только догадываться об их истинных отношениях, но, в конце концов, он оказался на свободе, а все материалы по его делу — уничтоженными. Какое-то время он искренне верил в то, что больше даже не услышит имени этого следователя, но Кира решила, что не стоит разбрасываться такими связями. И теперь Дима только зубами скрипел, замечая ненароком красную кайму вокруг ее губ или то, как она повыше натягивает ворот своего тонкого джемпера, пытаясь спрятать след от поцелуя на шее.