На рис. 39 мы видим средневековое изображение суда Пилата над Иисусом (Евангелие апракос, 1693 год). На голове Пилата — чалма с османским ПОЛУМЕСЯЦЕМ, см. рис. 40.
Мы много раз будем сталкиваться с тем обстоятельством, что полумесяц со звездой стал старинным символом Царь-Града. Не исключено, что он символизировал Луну, затмившую Солнце в год распятия Андроника-Христа, и Вифлеемскую звезду, вспыхнувшую около 1150 года (и ошибочно сдвинутую потом на 1054-й год). Полумесяц мог изображать как Луну, так и частично затмившийся (ставший серповидным) диск Солнца в момент затмения.
Обратим внимание еще на одно любопытное обстоятельство. На рис. 41 и рис. 42 представлены два средневековых изображения евангельского Иерусалима (Евангелие апракос, 1693 год). Над домами видны высокие печные трубы, из которых поднимается дым, см. рис. 43 и рис. 44. В евангельском Иерусалиме топят печи. Наверное потому, что холодно и нужно согревать помещения. Это обстоятельство плохо вяжется со скалигеровской версией, будто евангельский Иерусалим был расположен на территории жаркой современной Палестины. А вот в Стамбуле действительно иногда выпадает снег, бывает довольно холодно. Во всяком случае, дым из печных труб евангельского Иерусалима вероятно указывает на более северное положение этого города, чем то, которое предлагает нам сегодня скалигеровская версия.
В заключение отметим интересный штрих. По-видимому, подлинная дата распятия Андроника-Христа в 1185 году в той или иной форме долго сохранялась в литературе, объявленной затем апокрифической. В частности, крещение Руси апостолом Андреем — якобы в самом конце X века (а на самом деле в XII веке) — напрямую связывалось с только что происшедшим распятием Христа. Эту традицию отразил, например, писатель М.А. Булгаков в своем знаменитом романе «Мастер и Маргарита», литературно обработав многочисленные апокрифические сказания о Христе.
Читатели наших работ обратили внимание на следующий факт, хорошо объясняемый нашей реконструкцией. М.А. Булгаков в последней, 32-й главе своего романа «Прощение и вечный приют» рассказывает, что, покидая Москву в конце 30-х годов (сам роман был завершен в 1940 году), Воланд со свитой посещает римского прокуратора Иудеи Понтия Пилата, одиноко отбывающего наказание на скале в пустынной местности. И тогда Маргарита, пораженная длительностью наказания Пилата, спрашивает Воланда: «ДВЕНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ЛУН за одну луну когда-то, не слишком ли это много»?