Пасха Красная

Рассказ прихожанки Н. Д.:«Был у меня с о. Трофимом загадочный случай. Шел Рождественский пост 1990 года. Постное масло у нас в Козельске выдавали тогда по карточкам — 100 грамм в месяц на человека. А была у нас тогда при Оптиной православная община мирян. Мы несли послушание странноприимства, а при такой уйме народа в доме майонезной баночки масла хватало лишь на три дня.

Пост проходил без масла. От сухой перловой каши уже саднило горло, а сын просил: „Мама, картошки пожарь“. А на чем? И когда паломники из Москвы привезли нам много сливочного маргарина, начались пищевые грезы — в уме уже шкварчала на сковородке поджаристая картошечка, а к ней грибочки с лучком! Резвыми ногами мы побежали в монастырь за благословением на сливочный маргарин, а иеромонах Михаил сказал: „Не могу благословить на нарушение поста. Молитесь, чтобы Господь послал постного масла“.

Отошла я от батюшки злая. Не могу молиться — жареной картошки хочу. Лишь за послушание перекрестилась насилу, сказав: „Господи, пошли маслица“. И тут из алтаря вышел отец Трофим, прошел через переполненный храм прямо ко мне и дал бутылочку святого масла: „Вам“. Я удивилась, а женщина, стоявшая рядом со мной, сказала: „Счастливая вы — прямо из алтаря святого масла принесли!“ — „Хорошо бы, — говорю, — еще и растительного“. — „А вас растительное интересует? Приходите к нам в магазин“. Оказывается, эта женщина работала в магазине воинской части, где закупили много постного масла и решили помочь православным в пост.

Растительное масло с той поры в доме не переводилось, а случай с о. Трофимом не выходил из головы. Я уже знала — он ничего не делал неосознанно: женщинам, молившимся с непокрытой головой, он дарил платочки, будущим монахам и монахиням — четки, а мне досталось святое масло на исцеление от некоего недуга души. И хотелось понять — от какого? „Как от какого? — сказал мой духовный отец. — Конечно, от маловерия“.

Вот другая история о моем маловерии. Собрались мы сделать в доме ремонт, закупив все необходимое. Но тут в свои 84 года тяжело заболела мама. И где уж ей выдержать месяц разорения в доме? Решили, ладно, обойдемся без ремонта. А Успенским постом 1995 года электрик стал долбить стены, отыскивая повреждение в скрытой проводке, и вдруг разом рухнули многослойные деревенские обои, а дом превратился в берлогу с лохмотьями обоев по углам.

Побежала я в расстройстве на могилу о. Трофима и говорю: „Трофимушка, что делать? Мама болеет, а на ремонт нет ни денег, ни сил“.