Пасха Красная

Был он кроткий, смиренный, трудолюбивый. Молчалив был на редкость, а душа у него была такая нежная, что все живое чувствовало ласку его. Вот кошечки бездомные к собору лепились, а Володя рано утром отнесет им остатки пищи с трапезной и положит в кормушки подальше от храма. Они уже свое место знали. А голуби, завидев Володю, слетались к нему, потому что он их кормил.

Я тоже на себе его ласку чувствовала. Бывало, приедешь в Оптину, а он так рад, что не знает, чем угодить. А уезжаем мы, монахини, из монастыря, он нам хлебца на дорогу принесет — то буханку, то четвертинку, благословясь конечно. И вот будто умел угадать: сколько хлеба даст — столько и хватит на всю поездку.

В последний раз виделись уже перед его смертью. На прощанье он принес мне в подарок молитвослов, „Ферапонт, — говорю, — у меня свой есть“. А он просит: „Матушка, возьмите от меня на молитвенную память“. На память взяла, а тут его и убили. Вот и вышло воистину на молитвенную память о его чистой прекрасной душе».

Из воспоминаний Елены Тарасовны Тераковой (Ростовская область, ст. Хопры): «В 1987 году в кафедральном соборе, где я работала, мне порекомендовали жильца — Володю Пушкарева. Так и жил он у меня до Оптикой в отдельном флигеле, и был он мне как родной.

Возвращаюсь, бывало, поздно вечером с работы, а он меня встречает: „Матушка, поешьте. Я пирожки вам испек“. Уж до того вкусные пек пироги — редкая женщина так испечет! „Где ж ты, — говорю, — научился печь?“ — „В армии поваром был, солдатам готовил, там и научили всему“.

Сам он ел мало и посты очень строго держал. По натуре был мирный, добродушный, спокойный. Особенно это чувствовалось на работе. Ведь какие же нервные люди порой приходят в церковь — сами заведутся и других заведут. А Володя лишь молча подергает себя за усик и так дружелюбно обойдется с человеком, что тот, глядишь, успокоился и доволен всем.

Жил он уединенно и все молился. Даже гулять не ходил — только в храм. А как встанет с вечера на молитву, так и горит у него свет в окошке всю ночь. До утра нередко на молитве выстаивал. Из наших разговоров помню такое: „Хочу, — говорит, — в монастырь, но сперва хочу поездить, чтобы выбрать место по сердцу“. А по сердцу он выбрал Оптину. Еще мне запомнились его слова: „Хорошо тем людям, которые приняли мученическую смерть за Христа. Хорошо бы и мне того удостоиться“.