Пасхальные рассказы о любви. Произведения русских писателей

Он, может быть, испугался Дворниковой метлы, может быть, и в самом деле что-то припомнил, — только так побежал, что Саксаулов чуть не потерял его из виду. Но скоро мальчик пошел тише. Он колесил по улицам, перебегая с одной стороны на другую, отыскивая и не находя своего дома. Саксаулов шел за ним молча. Он не умел разговаривать с детьми.

Наконец мальчик устал. Он остановился у фонаря, прислонясь плечом к столбу. На глазах его сверкали слезинки.

— Милый мальчик, — заговорил Саксаулов, — что же ты, еще не нашел?

Мальчик молча посмотрел на него грустными, кроткими глазами, — и вдруг Саксаулов понял, что заставляло его так неотступно следить за мальчиком. Во взоре и в лице маленького скитальца было что-то, придававшее ему необычайное сходство с Тамарой.

— Милый, как тебя зовут? — взволнованно и нежно спросил Саксаулов.

— Леша, — сказал мальчик.

— Что же ты, милый Леша, живешь с мамой?

— С мамой. Только это — черная мама, а прежде белая мама была.

Саксаулов догадался, что черная была мачеха.

— Как же это ты заблудился? — спросил он.

— А мы шли с мамой, все шли. Она велела сидеть и ждать, а сама пошла. А мне стало страшно.

— Кто же твоя мама?

— Мама? Она — такая черная и сердитая.

— А чем она занимается?

Мальчик подумал.

— Кофей пьет, — сказал он.

— Ну, а еще что?

— Еще с жильцами ругается, — подумав, ответил Леша.

— А белая мама где?

— Ее унесли. Положили в гроб и унесли. И папу унесли.

Мальчик показал рукой куда-то вдаль и заплакал.

«Что же с ним делать?» — подумал Саксаулов.

Но вдруг мальчуган опять побежал. Через несколько поворотов он пошел потише. Саксаулов опять догнал его. Лицо мальчика изображало странную смесь радости и боязни.

— Вот Глюхов дом, — сказал он Саксаулову, показывая на пятиэтажную уродливую громадину.

В это время из ворот «Глюхова дома» показалась черноволосая, черноглазая баба в черном платье и черном платке с белыми горошинами. Мальчик боязливо сжался.

— Мама, — шепнул он.

Мачеха увидела его и удивилась.

— Ты зачем здесь, постреленок! — закричала она. — Велено тебе было сидеть на скамейке. Зачем сошел?

Кажется, она собиралась тут же прибить мальчика. Но, заметив, что на них смотрит какой-то барин, очень строгий и важный с виду, она заговорила помягче:

— Я только отошла на полчаса, а он и побежал. С ног сбилась, искавши, пострел этакий! Сердце не на месте!

Она захватила в свою широкую лапищу крохотную ручонку ребенка и потащила его во двор. Саксаулов заметил номер дома и название улицы и пошел домой.

IV

Саксаулов любил слушать рассудительные речи Федота. Вернувшись домой, он рассказал ему про Лешу.

— Это она его нарочно, — решил Федот. — Ведь який яд — баба! Экую даль от дома отвела!

— Зачем же ей это? — спросил Саксаулов.

— Как сказать! Известно, глупая баба, — думает: заблудится мальчонка на улице, всячески, не оставят, — может, кто и возьмет. Известно, мачеха. Что ей, нежалимое дитятко.

Саксаулову не верилось. Он сказал:

— Да ведь полиция нашла бы ее!

— Известно, нашла бы, — ну а, между прочим, она, может быть, и совсем из города уедет, ищи тогда.

Саксаулов усмехнулся.

«Положительно, — подумал он, — моему бы Федоту быть судебным следователем».

Вечером, сидя перед лампою за книгой, он задремал. Пригрезилась Тамара — нежная, белая, — пришла и села рядом. Лицо ее было удивительно похоже на Лешино лицо. Она смотрела неотступно, настоятельно и чего-то ждала. Томительно было Саксаулову видеть ее светлые, молящие глаза и не знать, чего она хочет. Он быстро поднялся и подошел к тому креслу, где показалось ему, что сидит Тамара. Остановясь перед нею, он громко и страстно спросил:

— Чего же ты хочешь? Скажи.

Но ее уже не было.

«Только приснилась», — грустно подумал Саксаулов.

V

На другой день, выходя с академической выставки, Саксаулов встретил Городищевых. Он рассказал барышне о Леше.

— Бедный мальчик, — тихо сказала Валерия Михайловна, — мачеха его просто сбыть с рук хочет.

— Это еще не доказано, — ответил Саксаулов.

Ему было досадно, что все, и Федот и барышня, так трагически смотрят на этот простой случай.

— Это очевидно, — горячо говорила Валерия Михайловна. — Отца нет, мальчик у мачехи, он ее стесняет. Не сбудет добром — совсем изведет.

— Вы слишком мрачно смотрите, — с усмешкой сказал Саксаулов.

— Вот вам бы взять его к себе, — посоветовала Валерия Михайловна.

— Мне? — с удивлением переспросил Саксаулов.

— Живете вы один, — настойчиво продолжала Валерия Михайловна, — никого у вас нет. Сделайте доброе дело на Пасху! Хоть похристосоваться с кем будет.

— Помилуйте, Валерия Михайловна, где же мне возиться с ребенком?

— Возьмите бонну. Сама судьба вам его посылает.

Саксаулов с удивлением и невольной нежностью смотрел на раскрасневшееся, оживленное лицо барышни.

Когда вечером ему опять пригрезилась Тамара, ему уже казалось, что он знает ее волю. И вот в тишине его комнаты словно прозвучали тихие слова: «Сделай, как она сказала!»

Саксаулов радостно встал и провел рукой по дремотным глазам. Он увидел на столе ветку белой сирени и удивился. Откуда она? Или Тамара оставила ее, как знак своей воли?