Пасхальный кролик (СИ)

Подмигнув мне, своим слезящимся глазом, крольчиха стала жестами приглашать меня внутрь. Пытаясь соблазнить меня, виляя своей задницей, как ей казалось, на самом деле — это смотрелось ужасно. Костлявая задница с обвисший кожей, дергалась как при припадке, выпадающий при этом мех кусками разлетался по лестнице ведущей внутрь.

«А чем чёрт не шутит!»

— Здравствуйте, бабушка, — сказал я, приближаясь к лестнице, ведущий в избу.

— Ну какая я тебе бабушка? Зови меня просто — баба! — ответила крольчиха, смотря на меня, как на основное блюдо за ужином. — У меня давно не было… постояльцев, так что извини, если, что не так!

— Ничего страшного. Во сколько мне обойдется ночь, в вашем чудесном отеле? — спросил я, наблюдая, как одна из ставен упала на землю.

— Сущие пустяки. Не переживай. Я уверена, у тебя есть что мне предложить! — сказала крольчиха, делая языком недвусмысленные намеки, упираясь языком себе в щеку.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — еле слышно, сказал я, делая первые шаги по лестнице.

— Что милок? Не переживай, не укушу! — с этими словами крольчиха достала изо рта свои зубы, отчего её губы сложились в мятую трубочку.

При виде произошедшего меня чуть не вырвало. Проследовав мимо похотливой «бабы», я вошёл внутрь этого отеля. Сложенная из кирпича печь, деревянная лежанка, стол с парой стульев, вот и все внутренне убранство отеля, если не считать десятки всевозможных кувшинов и пучков трав, лежавших и висевших везде.

— Располагайся, милок! Тебе, как гостю отдаю лучшее место — на печи, — сказала крольчиха, прижимаясь к моей спине всем своим телом, отчего у меня по всему телу пошли мурашки, размером с небольшого хомячка.

— Спасибо бабушка, то есть «баба», — видя, как меняется в лице крольчиха, исправился я.

— Может, хочешь, чего с дороги. Есть, пить или меня?

Подняв рукой волочащуюся по полу грудь крольчихи, я внимательно её осмотрел, после чего сплюнул на лапу, начав протирать её сосок, отчего крольчиха начала тяжело дышать, смотря на меня как кошка на сметану.

Вернув её в начальное положение, я еще раз осмотрел помещение, после чего уселся за стол.

— Пить, жрать, спать, — сказал я, беря со стола деревянную ложку.

— А поговорить? Я давно ни с кем не общалась, — подсаживаясь ко мне на скамейку, сказала крольчиха.

— Пить, жрать, спать, — повторил я, стуча ложкой по столу.

— Это мы еще посмотрим, но так и быть, накормлю я тебя. Что предпочитаешь? Траву? Молоко? Мясо? Кровь? Меня? Извини баньки нет, а река замерзла, — сказала крольчиха, поворачиваясь ко мне спиной, отчего её пеньюар задрался, болтающиеся между ног губы забавно похлопывали при каждом её шаге.

— Мясо с кровью, если вам, конечно, нетрудно, — сказал я, наблюдая через окно за тем, как мой питомиц гоняет вокруг дома небольшого филина со сломанным крылом.

— Я так почему-то и думала, — доставая из-под пола человеческую ногу, сказала крольчиха. — Ты, не против, если я поем вместе с тобой?

— Как я могу отказать хозяйке дома? — спросил я, отодвигаясь к центру лавочки.

Усевшись напротив меня, крольчиха вынула свои забавные зубы, сменив их на другие. Новые оказались куда внушительнее, Металлическая челюсть, которой позавидовали бы даже акулы, словно бензопила вгрызалась в ногу бедолаги. Постоянно двигающиеся лезвия, разрывали её на части, раскидывая ошметки по всей комнате. Сразу вспомнился фильм «Лангольеры».

«Чувствую, ночка у меня сегодня будет жаркой. Дожить бы до утра!»

Глава 16

Закончив с ужином, хозяйка отеля «Последний шанс», с аппетитом уставилась на меня, облизываясь, как на кусок хорошо прожаренного мяса.

— Простите, я не хочу сказать, что вы страшная! Но, если бы вы были принцессой, жившей в замке за огненным рвом, под охраной огнедышащего дракона, — сглотнув, я продолжил. — Рыцари приходили бы спасать его, а не вас.

— Шалунишка, умеешь ты сделать девушке комплимент. Хватит прелюдий, иди ко мне, мой жеребец, — сказала крольчиха, прыгая на меня через стол.

Увернувшись в последний момент, от летящей на меня, обезумевшей старушки. Я прыгнул в сторону двери. Резкий рывок ручки не дал ожидаемых результатов. Отлетев на метр назад, прямо под лапы, истекающей любовными соками «Бабы», я с ненавистью взглянул на деревянную ручку, мирно лежащей у меня на ладони.

Мой верный песик смотрел через окно, на то, как меня тащили в сторону печи, воя от бессилия.