Пасмурный полигон

Пока Небе докладывает, Гейдрих разглядывает пробор начальника крипо. Взгляд у него тусклый, мертвый. Начальник СД отличается рвением к службе и полнейшим отсутствием жалости. Всех людей вне их положения и заслуг он рассматривает лишь с одной точки зрения: может ли этот человек быть врагом рейха и его фюрера сейчас или в будущем? И горе тем, по поводу кого Гейдрих может сам себе ответить «да».

Небе не слюнтяй, но Гейдриха он боится. Гиммлера еще можно пронять лестью, но Гейдрих недоступен этому чувству.

Доклад окончен. Гиммлер забирает у Небе бумаги, бросает на свой стол.

— Я хотел у вас кое-что узнать, Артур… — Голос рейхсфюрера ласков и мягок. — В ваших личных архивах, — он подчеркнул слово «личных», — наверняка есть кое-что интересное из биографии рейхсмаршала. Мне бы хотелось знать содержимое вашего досье. И не убеждайте меня, что у вас ничего нет… Не надо, Небе. Я не требовал этого раньше… Теперь мне нужны эти данные. Не подумайте, что я осуждаю вашу привычку. В ней нет ничего предосудительного. Вот Рейнгард, я знаю, имеет досье даже на меня. Не так ли, Рейнгард? Правда, это позволено только ему. Не осмелитесь же вы, Небе, завести досье на меня?

Гейдрих чуть скривил в усмешке тонкие губы. Промолчал. Небе подумал: что, если бы Гиммлеру удалось заглянуть в бумаги, которые спрятаны в свинцовом сейфе на огороде его рюгенской фермы? Там он нашел бы кое-что, касающееся его лично. Да и Гейдрих тоже не без интереса прочел бы доносы десятилетней давности по поводу присвоения казенных сумм лейтенантом флота Рейнгардом Гейдрихом.

— Бумаги мне нужны сегодня же… — сказал Гиммлер. — Через два-три дня ожидается решение фюрера об объявлении им своим преемником толстого Германа. Я хотел бы воспрепятствовать этому. Среди вождей нации есть немало более достойных людей, чем этот ожиревший от грабежа барышник. Вы меня поняли, Небе?

Небе склонил голову. Гиммлер пошевелил кое-какие бумаги на столе.

— Относительно вашего доклада о французских уголовниках я склонен признать вашу правоту. Мы передадим их Петэну, пусть сам их кормит. С нас достаточно и французских коммунистов да еще испанцев, которых мы захватили во Франции. А уголовников пусть содержит в своих тюрьмах…

Гейдрих зашевелился, встал, застегнул верхнюю пуговицу на мундире и медленно пошел к двери. Гиммлер проводил его взглядом. Когда огромная фигура шефа СД исчезла за дверью, рейсхфюрср спросил:

— А ведь Рейнгард метит на мое место, а? Как вы считаете, Небе?

Группенфюрер пожал плечами. Высказаться против страшного Гейдриха в кабинете Гиммлера он не мог.

— Вы боитесь его, Небе… А между тем он мой подчиненный. Я покрываю многие его ошибки, Небе… Он был бы великолепным гауляйтером, но руководить СД — тут мало умения бить свою жертву. Я попрошу фюрера сделать его гауляйтером… Кстати, вы помимо Мюллера, как мне стало известно, ведете след господина Эккерта из Министерства авиации. Что вы нашли, Небе? Ведь вы — старая полицейская ищейка. Вы что-нибудь нашли, наверное?

Небе откашлялся:

— Сейчас пока ничего, но я надеюсь…

Гиммлер покачал головой.

— Мюллер тоже нашел кое-что, но это больше пахнет валютой… А нам нужен шпионаж, Небе. Только этим я смогу перешибить толстяка. Найдите мне шпионаж, Небе. В пользу кого угодно, но шпионаж. Эккерт — приближенный толстяка, и это лишит Геринга милости фюрера.

— Я все понял, рейхсфюрер. Я прикажу…

Гиммлер махнул рукой:

— Идите, Небе. И избави вас бог, если хоть одна живая душа узнает о нашем сегодняшнем разговоре.

Группенфюрер щелкнул каблуками. Уходя, он чувствовал на своей спине недоверчивый взгляд Гиммлера.

По пути Небе заглянул в кабинет группенфюрера Мюллера — непосредственного шефа гестапо. Мюллер просматривал какие-то бумаги, иногда делая из них выписки. Увидев Небе, встал, изобразив на своем лице кислое подобие улыбки.

— О-о, Артур! Я уже давно тебя не видел…

Небе сел. Мюллер подмигнул.

— Шеф сегодня в духе. Крику не было?

Откровенничать с Мюллером было небезопасно. Он мог тотчас же передать все Гиммлеру. Небе покачал головой.

— Страху я натерпелся все равно. Слушай, ты ведешь след Эккерта. Я хотел бы знать, что ты раскопал. У меня есть кое-какие дела по его части. Похоже на валюту. Надо бы сориентироваться. У тебя ребята — мастера своего дела, я же тебе в свое время самых лучших передал, так что поделись. А я, в случае чего, сообщу, если откроется что-нибудь новое.

Мюллер кивнул. Поднял трубку внутреннего телефона.

— Зауэр, дело Эккерта. Да-да, того, из Министерства авиации. — И к Небе: — Я на твоем месте просился бы сюда. С проститутками возиться — паршивое занятие. Да и всех твоих парней давно пора к работе приспособить. Лодыри они у тебя. Мои трудятся по двенадцать часов в день, а вечерами на облавах. Скажу тебе, даже поспать некогда.

Вошел унтершарфюрер с круглым неподвижным лицом. Положил перед Мюллером папку.

— Вот здесь все бумаги, господин группенфюрер.