Паспорт человека мира. Путешествие сквозь 196 стран

Я не должен критиковать режим, политику КНДР, Ким Ир Сена, Ким Чен Ира. Напротив, от меня будут ожидать проявления уважения Ким Ир Сену у Великого Монумента и при посещении его тела в Кымсусанском мемориальном дворце Солнца, где мне следует поклониться ему и куда я обязан буду явиться в галстуке и рубашке.

Я был готов почти ко всему, но требование галстука и рубашки с воротничком застало меня врасплох – мне не хотелось покупать их для прославления мертвого диктатора. Я написал Деннису перед его вылетом, чтобы он привез для меня запасной галстук, хотя я и сомневался, что он хорошо подойдет к моей гавайской рубашке. Другая проблема с моим гардеробом состояла в том, что я пообещал своим приятелям в клубе «Готэм Сити Лэндкрузер» надеть футболку с их слоганом, который большими буквами растянулся на моей груди: «GOT ROCKS?» Для корейцев же такое написание выглядело подозрительно похожим на английскую аббревиатуру ROK, обозначавшую Республику Корея, как звал себя «Юг». Не очень хороший старт, как вы понимаете.

Старый «Ил», направлявшийся в Пхеньян, только-только оторвался от земли, а я уже попал в серьезную передрягу со служащими Северной Кореи, – упс, я имел в виду КНДР. В аэропорту Пекина прямо перед вылетом дорогой Деннис дал мне отвратительный галстук в голубую и сиреневую полоску эры Эйзенхауэра, который, мягко говоря, не слишком подходил к моей красно-зелено-белой гавайской рубашке с цветами и совсем не порадовал моих хмурых корейцев, хотя технически мой вид отвечал стандартам их дресс-кода. Но что было еще хуже, Деннис, не думая, передал мне статью из мартовского выпуска журнала «Уолл-стрит», чтобы почитать на борту самолета. У статьи был заголовок: «СКОРОЕ ПАДЕНИЕ ДИКТАТОРСКОГО РЕЖИМА СЕВЕРНОЙ КОРЕИ», рядом с которым поместили крупную фотографию Ким Ир Сена, безвременно ушедшего Великого Вождя КНДР. Я знал, что было вопиющей наглостью провозить эту статью в КНДР, так что, как только я сел в самолет, я оторвал заголовок и фотографию, сложил их, чтобы скрыть содержание, и положил на пустое место рядом с собой, намереваясь избавиться от них, когда нам разрешат снять ремни безопасности.

Но этого момента я так и не дождался. Парень у окна в ярости схватил бумажки и закричал на меня. На нем была белая рубашка с короткими рукавами, галстук и большой значок с флагом КНДР – стандартная униформа правительственных чиновников, а по его паспорту я понял, что передо мной какой-то дипломат. Он тыкал пальцем на складку, которая появилась на лице Великого Вождя, когда я сложил фотографию, и старался разгладить ее, ругаясь на меня по-корейски, как если бы я был чудовищным варваром империализма. Тогда я вспомнил о нескольких пунктах правил нахождения в КНДР: нельзя складывать, сминать, прокалывать или рвать фотографии Великого Вождя. Никогда.

Я начал извиняться, притворяясь тупым идиотом, аккуратно забрал у него фотографию и разгладил помятое место, а затем с трепетом и уважением спрятал ее между страниц моей книги, пока мой сосед довольно качал головой.

Позже на высоте 10 километров над Южно-Китайским морем, когда дипломат уснул, я быстро забежал в туалет, где нашел удачное применение фотографии Великого Вождя.

Я не был готов к современному виду и богатству Пхеньяна. Мои ожидания рисовали мне ветхий, запущенный город, не слишком отличный от столиц многих бедных стран, так что я был просто поражен чистым, современным, процветающим, великолепно функционирующим городом, вполне подходящим для жизни. Возможно, это самая большая потемкинская деревня в мире, но все вокруг действительно производило прекрасное впечатление.

Я увидел тысячи деревьев по бокам улиц, большие зеленые бульвары, парки, даже огороды с овощами, и мне сказали, что в городе больше 40 парков, а на каждого жителя приходится большое зелени, чем в любом другом мегаполисе в мире. Множество сияющих белых квартирных домов в 30 этажей, в которых жили служители режима, выглядели безупречно современными – они были цилиндрическими, обтекаемыми или разбитыми на уровни, большинство имели балконы и террасы. Каждое здание отделялось от соседнего сотнями метров деревьев и аккуратно выращенных кустарников.

Меня провели по трем внушительным аркам, десятку выразительных монументов и памятных башен, многие из которых возвышались на сотню метров, и я увидел минимум 30 гигантских общественных зданий из блестящего мрамора и отшлифованного гранита. Каждая станция метро (лежащего в 90 метрах под землей, на случай если Запад попытается сбросить бомбу) поражала красотой и простором, яркими цветами и подсветкой, идеальной чистотой.