Паспорт предателя

Люси направилась к киоску на Таймс-Сквер. Здесь она купила технические журналы, которые продавались и во многих других киосках. Она делала свое дело решительно, не таясь и, видимо, считая, что ее поступки не привлеку внимания случайного наблюдателя.

Дальнейшим наблюдением было установлено, что газеты, купленные Люси накануне, мать девушки выбросила в мусорный ящик. Агенты извлекли их оттуда и подвергли тщательному осмотру. В каждой оказались вырезки, так что пришлось доставать дубликаты. После сравнения обнаружилось, что Люси вырезывала заметки о работе оборонных заводов или хронику о солдатах, возвращающихся к семьям из дальних лагерей. Технические журналы, которые купила девушка, содержали ценную информацию относительно продукции и транспортировки сырья по железным дорогам или морем, а также иные сведения, которым в военное время отнюдь не следовало появляться в печати.

Информация газетная и журнальная, вместе взятая, могла бы представить большую ценность для шпиона, способного проанализировать ее и передать в обработанном виде в Германию.

Тем временем Гувер размышлял. Он представил себе, что если смерть лжеиспанца Лопеса вызвала такую лихорадку радиограмм, то, по всей вероятности, Берлин захочет получить об этом событии более подробную почтовую информацию. Дипсвязь германского посольства в Вашингтоне из-за британской блокады действовала не блестяще, и общее мнение было таково, что нацисты попытаются послать сообщение по почте в нейтральные страны — Португалию или Испанию.

Поэтому Гувер предупредил британские власти в Гамильтоне (на Бермудских островах), где теперь останавливались все трансатлантические суда, державшие курс на Испанию или Португалию, что необходимо уделить особое внимание почте из Нью-Йорка, отправленной примерно в дни происшествия на Таймс-Сквер.

Лаборатория британской цензуры в Гамильтоне — лучшая в мире. Ее начальник — доктор Чарльз Энрике Дент, сдержанный человек, прекрасно осведомленный обо всех трюках контрабандной пересылки секретных писем.

Когда Дент получил предупреждение Гувера, он вызвал одну из своих ассистенток, Найду Гарднер.

— Старина Гувер в Вашингтоне утверждает, что нацисты применяют сейчас лекарство от головной боли, мисс Гарднер,— сказал Дент. — Детские игрушки, а? Но вызвал я вас вот зачем — пожалуйста, утюжьте каждое письмо, отправленное из Нью-Йорка после 18 марта в адрес Лиссабона и Мадрида, и покажите мне все, что удастся обнаружить.

На столе мисс Гарднер как раз лежала пачка писем, пришедших из Нью-Йорка. Проутюжить письмо было гораздо проще, чем класть его в раствор кислоты. Это еще успеется, если утюжка окажется безрезультатной.

Через двадцать четыре часа после этого разговора Фоксуорт, нью-йоркский уполномоченный ФСБ, говорил собравшимся вокруг него сотрудникам:

— Я только что получил известие от начальника, — сказал он, — что вчера британские цензоры на Бермудах обнаружили письмо без подписи, написанное симпатическими чернилами, изготовленными из таблеток от головной боли. Это было обыкновенное письмо, напечатанное на машинке, но между строками оказались вписанными невидимыми чернилами другие строки, поистине потрясающие.

Содержание перехваченного письма нельзя здесь привести полностью, но кое-что можно рассказать. В письме сообщалось, что смерть Ульриха фон-дер-Остена — подлинное имя Лопеса — была вызвана «еврейскими кознями», но, к счастью, фон-дер-Остен успел передать основную часть своей информации о Пирл-Харборе незадолго до своей безвременной кончины. Далее говорилось, что фон-дер-Остен по праву гордился своей информацией об американских укреплениях на Гавайях и что «вне всякого сомнения, его информация окажется весьма ценной для наших желтокожих братьев. Все идет по плану, и герр Генрих Гиммлер будет доволен, узнав, что я принял командование и продолжаю борьбу».

— Несомненно, — сказал Фоксуорт, — автор этого письма и человек со светлокоричневым портфелем и в больших очках — одно и то же лицо. Мы должны во что бы то ни стало найти его. Он подписывается «Джо Кесслер» и его обратный адрес — фальшивый.

Письмо было адресовано некоему Фриско в Лиссабоне, очевидно агенту гестапо.

Работники ФСБ решили, что рано или поздно Кесслер покажется в одном из тех мест, за которыми наблюдали круглые сутки. В числе этих мест было испанское консульство. Через несколько дней после рокового случая на Таймс-Сквер агенты Гувера заметили маленького человека лет сорока, выходившего из консульства. Подмышкой у него был светлокоричневый портфель. Острый нос придавал ему сходство с хорьком. Сыщики узнали того, кто называл себя Джо Кесслером и чей след они утеряли в шведском ресторане.

За ним последовали до германского консульства в нижней части Манхаттана. Очевидно, он был желанным гостем, так как оставался там более часа. В конце концов он привел следивших за ним агентов в меблированные комнаты в Бруклине. Здесь удалось выяснить, что настоящее имя этого человека — Курт-Фридрих Людвиг и что это старый активист «Германо-американского союза».