Пассажир без багажа

Та молчала. И все же Нина не вешала трубку – хотя казалось бы, давно должна была прервать разговор. Это давало Варе слабую надежду – та в самом деле, что-то хочет сказать… Действительно, хочет – иначе, почему не обругает ее, не бросит трубку?

– Я не отниму у вас много времени, – сказала Варя. – Я могу прийти на вокзал и встретить вас… Всего несколько слов! Никто об этом не узнает! Поймите, я любила его, я хочу знать, почему он сделал это! Умоляю, помогите мне!

Последние слова она произносила, почти не владея собой. Сколько усилий она прилагала, чтобы держаться достойно, не выдать своего волнения! Как важно ей казалось не уронить себя в глазах этой женщины – тем более что та была проституткой! Когда та призналась в этом, да еще с таким пафосом, Варя почувствовала вместе с мгновенным отвращением и изумлением нечто очень приятное. Ей было радостно сознавать, что она порядочней этой неведомой женщины уже потому, что добывает себе средства к существованию в зоомагазине, а не в вагоне-ресторане, не в купе ночного поезда, со случайными мужчинами. Но теперь она говорила с искренним волнением… Возможно, это и повлияло на исход разговора. Нина явно смутилась, услышав, что ее о чем-то умоляют.

– Не знаю, – отрывисто сказала она. – Ну если хотите… Только чем это вам поможет, не понимаю…

И вдруг, решившись, назвала номер поезда, которым приедет в Москву, и точное время его прибытия.

– Если хотите меня увидеть, приходите к тому времени на Лениградский вокзал, – сказала она. – Только не опаздывайте, я вас ждать не буду.

Варя пообещала прийти точно.

– Вы меня узнаете по фотографии? – спросила Нина.

– Думаю, да.

– Хорошо. – Та неуверенно рассмеялась и тут же оборвала смех.

– С ума можно сойти, – сказала она. – Вот никогда не думала, что встречусь с вами. А может быть, это к лучшему.

И в трубке послышались частые гудки.

«Да, в этом месяце счет за междугородние переговоры будет приличный, – подумала Варя, опуская трубку. – Спрашивается, зачем я все это делаю? И как я умоляла ее… Чуть не плакала!» Не миг ей стало стыдно своей слабости – перед кем она унижалась, кого просила! Ведь ее только что матом не послали! Но она сказала себе, что делает все это для Андрея.

«Неужели я правда, любила его? – Варя прошла на кухню, поставила на плиту чайник. Она давно ничего не готовила, все еще доедала то, что осталось от поминок. – А ведь перед тем как ехать в Питер, я едва выносила его общество. Мне казалось, что я его ненавижу! Ненавижу за это молчание, за то, что он перестал обращать на меня внимание… За то, что прожила с ним девять лет, постарела, уж лучше, во всяком случае, не стала! И все это как-то ни к чему! Как мне нужен был ребенок – я этого раньше не понимала! Ходила по врачам, оправдывалась перед своими родителями, перед свекровью… Та часто спрашивала, почему мы не родим ей наследника? А мне все казалось, что мы успеем. Что ничего страшного нет в том, что я еще не родила… Да, страшного ничего, но и хорошего – тоже. Если бы у меня сейчас был ребенок – я бы, конечно, не стала звонить этой Нине. И не пошла бы в мастерскую к заведующей, чтобы узнать что-то про мужа. И ничего бы со мной не случилось…» Ее до сих пор передергивало, когда она вспоминала смерть Николая. Ведь если бы не ее любопытство, не завязавшееся знакомство с его женой, она бы никогда не стала свидетельницей этого преступления. «Да, я свидетельница. Единственная. И в то же время – никудышная. Я ничего не видела, совершенно ничего. И больше всего боялась, как бы не увидели меня… Интересно, поверил ли следователь насчет моего звонка подруге? Может быть, да. Так или иначе, меня никто пока не беспокоит».

Она ужинала, когда раздался телефонный звонок. Звонил следователь. Он просил ее приехать завтра до обеда – по тому же адресу. Пропуск для нее будет оставлен.

– Опять на опознание? – поинтересовалась Варя.

– Приедете – узнаете, – кратко ответил тот.

– Но я опять хожу на работу, и…

– Объясните своему начальству, куда ходили. Или мне вам справку дать, где вы были?

Варя упавшим голосом пообещала прийти. Ее удивил раздраженный тон следователя, но женщина решила, что тот просто устал после рабочего дня. «Значит, завтра сперва на вокзал, потом к следователю… Накрылась работа. Ну, ничего, мне ведь и так предлагают отгул.»

* * *

На другое утро она стояла на перроне Ленинградского вокзала, ожидая прибытия утреннего поезда. Это место вызывало у нее неприятные ощущения, а ведь всегда, еще со школы, она любила здесь бывать. Этот вокзал означал для нее начало упоительного путешествия – Питер всегда был городом из сна, созданным как будто за минуту до того, как туда прибывал московский поезд. Созданным специально для нее одной – больше ни для кого. Даже в последний раз, отправляясь с мужем в Питер, она волновалась, как подросток, и торопила его выйти из дома. Так что на вокзал они приехали намного раньше, чем было нужно.