Пассажир «Полярной лилии»

— Послушай, Эмиль, надо уходить. Мне страшно.

Ланнек вздрогнул. Он никогда не слыхал, чтобы два эти слова произносились таким тоном. Они подействовали на него, как если бы были сказаны не его женой, а чьим-то таинственным нечеловеческим голосом.

— Замолчи!

— Мы должны уйти!

Муанар, стоявший в нескольких шагах от них, повернулся к ним спиной. Кампуа отошел подальше.

— Слышишь, Эмиль? Я не хочу умирать!

А тем временем Ланнек наблюдал, как все больше кренится сносимое судно без трубы.

— Заткнись! — взвыл он, топнув ногой.

Неужели и он позволит себе поддаться панике? У него нет больше сил ощущать за спиной присутствие жены.

— Убирайся!

И тут стало еще хуже. Как юнга, который прыгнул со страху в воду, Матильда потеряла всякий контроль над собой и бросилась к штурвалу, пытаясь положить его на другой борт и вопя:

— Я требую, чтобы мы ушли! Я хочу назад, во Францию, слышишь? Корабль мой! Ты знаешь, что мы погибаем!..

— Муанар! — позвал Ланнек голосом, которому силился придать твердость.

Муанар смотрел на обоих и молчал.

— Избавь меня от этой бабы! Запри ее куда-нибудь!

Но старший помощник не шевелился, а полуобезумевшая Матильда надсаживалась:

— Убийцы! Да, да, все вы — убийцы! Вы знаете, что мы погибнем, и нарочно идете на это!

Матросы насторожились на палубе.

— Я хочу, чтобы мы ушли! Хочу! Вы не имеете права…

Видя, что Муанар неподвижен, Ланнек выпустил из рук штурвал и сгреб жену за плечи.

— Замолчи! Марш за мной!

— Я требую, чтобы мы ушли!

— Хорошо. Сейчас мы уйдем. Только замолчи, Бога ради!

Он подталкивал ее. Она отбивалась, царапала ему лицо и руки. Он не знал, куда ее деть, потом втолкнул в штурманскую и запер дверь на защелку.

Весь бледный, Ланнек вернулся к штурвалу, за который на время его отсутствия встал Муанар.

— Только этого не хватало! — громыхнул он, разыскивая глазами тонущий траулер. И добавил, обращаясь к старшему помощнику:

— Что будем делать?

Чтобы покончить с этой пыткой, Ланнек был даже готов спустить на воду шлюпку, но это означало почти верную смерть для тех, кто окажется в ней.

Можно было, конечно, и дальше ходить вокруг «Франсуазы», выжидая, пока океан поутихнет, но в такое время года здесь штормит по целым неделям, а то и дольше.

Оставалось одно — вторично завести буксир, у которого, как и ночью, есть все шансы лопнуть.

На мостике появился подавленный Ланглуа, тусклый от усталости взгляд, плечи обвисли, — вздохнул:

— Фекан вызывает каждые десять минут. Не знаю, что отвечать…

Там тоже наступил день. Леон открыл свое заведение, в кофеварке булькает вода, и промокшие рыбаки в тяжелых сапогах один за другим входят в кафе.

— Готовь бросательный конец! — приказал Ланнек Муанару. — Предупреди их семафором.

— Ты слышишь?..

— Да! Опять…

Ланнек слышал шум уже добрых пять минут В трюме снова что-то сорвалось с места, но теперь было уже не до этого. С наступлением дня начал крепчать ветер, и океан забелел от пены.

Радист, прикидываясь, будто ничего не понимает, с дурацким видом искал Матильду взглядом и наконец обнаружил ее в штурманской. Прижавшись к стеклу лбом, она, судя по движениям губ, вопила:

— Убийцы!

Ланнек почувствовал нечто вроде угрызений совести.

Нет, пора кончать. Он и сам уже не уверен, какое решение примет через минуту.

Если в часы дремоты у него почти всегда наслаивались друг на друга два пласта мыслей: один — относящийся ко сну, другой — к яви, то теперь он непроизвольно жил как бы в двух разных планах.

Глаза его не отрывались от «Франсуазы», и судном своим он управлял с несокрушимым хладнокровием.

А в другом уголке его мозга гвоздил вопрос: «Кто мог ей это сказать?»

В конце концов во всем виноват тот неизвестный, который наплел Матильде, будто муж намерен перепродать корабль и не возвращаться во Францию.

Разумеется, это чушь! Такое Ланнеку и в голову не приходило. Но ведь жена не сама выдумала…

Кто? Не шутник ли, предсказавший ему, что «Гром небесный» не придет в порт?

Ланнек поочередно брал на подозрение всех окружающих: Муанара, г-на Жиля, радиста, боцмана, даже Кампуа.

Не забыл ни мамашу Питар, ни Оскара, который…

— Есть! — крикнул снизу Муанар.

Маневр Ланнек осуществил с точностью, так сказать, до сантиметра. Широко расставив короткие ноги, вцепившись руками в штурвал, он не шевелился, и только взгляд его стал еще напряженней.

— Малый ход! — скомандовал он в переговорную трубу.

«Гром небесный» подошел к «Франсуазе» так близко, как ни разу еще не подходил. У каждого, кто был на палубе, стеснилось дыхание и защемило в груди.

Один порыв ветра, и толчея бросит суда друг на друга.

Все, что происходило на траулере, было видно теперь до мельчайших подробностей.

— Их пятнадцать, — подсчитал Кампуа. — А должно быть двадцать восемь.

Пятнадцать человек, ожидающих, что им бросят трос, и, возможно, уже потерявших надежду! Они тоже дрожали — им-то горячий кофе утром не выдали, и Ланнек заметил, как один из них жадно глотал спиртное прямо из горлышка.

— Пошел!

Конец, как кнут, прочертил в воздухе кривую и шлепнулся на палубу траулера. Рыбаки чуть ли не ползком приняли его, выбрали и закрепили потравленный трос.