Пассажир с детьми. Юрий Гагарин до и после 27 марта 1968 года

Кстати, в Саратове же Гагарин – староста физкружка тоже он – становится завсегдатаем местного планетария, который располагался совсем близко от техникума, в имитирующей московский собор Василия Блаженного церкви “Утоли моя печали”. Здесь читали лекции. “Как в театре, действо сопровождалось радиомузыкой из электропатефона за кулисами, показом на декоративном куполе созвездий и планет немецким аппаратом «Цейс», а также демонстрацией их с помощью аппарата под названием «эпидиаскоп». Еще в планетарии имелся киноаппарат, через который раз в неделю, когда дежурил кинолаборант, крутили специальные научные фильмы” [1]. “Первая лекция, на которую попали «московские» из индустриального техникума, как раз сопровождалась показом учебного кинофильма. Лекция была посвящена 410-летию со дня смерти великого космиста Николая Коперника” [1]. “В Саратовском планетарии подготовили воодушевительную лекцию о вкладе Коперника в человеческий разум, которую начали читать с осени 1952 года, когда отмечалось 95-летие со дня рождения великого русского ученого, основоположника теории звездоплавания К. Э. Циолковского” [1].

“Вообще вся атмосфера саратовской жизни была ему по душе. Единственное, чего всегда не хватало, так это еды. Так сказать, в качестве дополнительного питания ребята нередко использовали продукцию завода комбикормов. Там производили колоб, и эти прессованные куски подсолнечного жмыха часто заменяли ребятам лакомства” [3]. “В месяц нам выдавали около 50 руб., а отличники, в зависимости от курса, получали где-то от 60 до 100 руб. В целом же, нас в техникуме одевали, неплохо кормили, и в этом плане у нас не было особых проблем. Сначала этих денег хватало, но потом запросы возросли: хотелось сходить с девушкой в театр или кино, купить часы, покататься на пароходе по Волге. Поэтому приходилось искать заработок” [2].

В автобиографии Гагарин охотно рассказывает, как заработал себе на новый костюм, устроившись в 1954 году на три месяца физруком[15] в детдомовский лагерь – где оказался хорошим организатором и даже умудрился провести мини-олимпиаду, травестирующую одновременно проходившую хельсинкскую. Кроме таких “легальных” заработков были и более “серые” – летом, например, погрузка-разгрузка арбузов в компании, точнее, бригаде других индустриков. На баржу требовалось десять человек; “работа сильно отличалась от тех радужных сцен в кинофильмах, когда с веселой песней арбузы по цепочке перебрасывают в руки и складывают на берегу” [3]. Алексей Вологин, однокурсник по Саратову, называет тариф – 100 рублей за ночь – и сообщает детали: “Но и уставали мы здорово. Как-то, помнится, мы с Юркой всю ночь разгружали арбузы, а с утра пошли на экзамен по механике. Взяли билеты и… заснули. Проснулись от голоса преподавателя: «Что с вами? Вы не заболели?» Мы помялись и объяснили, в чем дело. Тогда он сказал: «Вот вам три рубля, сходите в буфет, купите мне пирожков». Мы сходили, а когда вернулись, преподаватель поставил нам по «пятерке»” [10]. Григорий Фирсов, тоже разгружавший по ночам в обществе Гагарина на Волге баржи с фруктами, зерном, цементом, алебастром и дровами, тариф за смену подтверждает, но уточняет “и еще арбуз давали в придачу” [11].

Другой гагаринский однокурсник, Л. Романов, описывает трагический случай: “Помню: однажды отправился Юрий с друзьями на Волгу разгружать баржи с цементом. А когда вечером заявился, мы ахнули – вся спина у него была в запекшейся крови. И у других ребят, работавших с ним, тоже не лучше. Грузчицкому-то делу тоже учиться надо, а у Юры опыта не было. На улице лето, жара – он и снял рубашку, чтобы легче мешки таскать. Да вышло наоборот: их грубая ткань расцарапала кожу, ссадины разъело потом, и в итоге на Юрину спину было страшно смотреть. Позже опытные грузчики посоветовали для защиты накрывать спину мешковиной” [12]. Изуродованную спину Гагарина нашлось, однако, чем прикрыть: приятели на заработанные деньги приобрели костюм – “один на всех. Мы были все примерно одинакового роста, ну кто-то пониже, кто-то повыше, и когда вставал вопрос – выйти куда-то, побежать к девчонке, то мы одевали парня «будь здоров!», с иголочки. Парень был «гол как сокол», но в костюме выглядел вполне прилично” [2].