Пассажирка из Кале (сборник)

Свое повествование я прервал на том месте, где обещал помощь леди, с которой познакомился в Энгадинском экспрессе. Обещание мое было безоговорочным, и, несмотря на то что в ее деле кое-что вызывало подозрение, я сознательно не обращал на это внимания. Это была ее тайна, которую я должен был уважать. Я не сомневался, что рано или поздно она сама мне все расскажет.

В вагоне-ресторане, во время обеда, под наблюдением ее преследователя, мы и решили сбежать от него в Базеле. Думаю, у нас это хорошо получилось.

(Здесь полковник пересказывает события, происходившие с ними между Базелем и Бригом, и, поскольку все это уже было описано Фальфани, приводить его рассказ нет необходимости. Можно только заметить, что Эннсли быстро обнаружил бегство сыщика у Гешенена и пустился в погоню, не теряя времени.)

Как можно было предполагать, добравшись до Брига, я увидел, как огорчился Фальфани, чему очень обрадовался. Телеграмма, которую он получил, его так обескуражила, что он позволил мне взять ее из его рук и прочитать. Какой-то его друг, а скорее всего коллега, сообщал, что его задержали в Лозанне и что он упустил «ее», леди, несомненно.

Впрочем, на душе у меня было неспокойно, потому что, расставаясь в Базеле, мы договорились, что она поедет через Симплон, чтобы вернуться в этот самый Бриг, в котором я оказался столь неожиданно. Если бы все пошло по плану, я бы уже встретился с ней или получил бы от нее известие. Ее в Бриге точно не было. Мы с моим союзником л’Эшелем обыскали весь город вечером, а потом еще раз утром, но ее никто не видел.

Все пошло вкривь и вкось. Я не мог понять, что мне делать дальше, и вынужден был вцепиться в Фальфани зубами. Так я или узнал бы что-нибудь новое через него, или хотя бы, находясь постоянно рядом с ним, не позволил бы ему сделать очередную пакость.

Один из нас, либо л’Эшель, либо я, следил за ним постоянно вот уже третий день этой катавасии, в которую я оказался вовлечен.

Ночью мне пришлось пойти на крайнюю меру, я запер Фальфани в его номере.

На следующее утро, обнаружив это, он пришел в ярость и набросился на меня с криками.

– Я заявлю в полицию! Я посажу вас за решетку за преследование и неправомерное лишение свободы. Я все равно отделаюсь от вас. Вы здесь не останетесь, вы уедете из Брига.

– С удовольствием… Если вы отсюда уедете. Разве я вам не говорил? Куда вы, туда и я.

– Это неслыханно! Это чудовищно! Я не собираюсь плясать под вашу дудку. Вы не имеете права так поступать. Зачем вы это делаете?

– Наверняка вы и сами понимаете зачем. Не из-за ваших beaux yeux[29], это уж точно. Я вас презираю. Вы подлый, скользкий шпион и заслуживаете хорошей трепки за то, что запугиваете даму.

– Хочу вам сообщить, что я имею полное право делать то, что я делаю, – с важным видом произнес он. – Я – представитель закона. За моей спиной стоят большие люди, люди, которые скоро призовут вас к ответу. Погодите немного, посмотрим, как вы запоете, когда будете иметь дело с дворянином. Достопочтенный граф Блэкаддер скоро прибудет сюда собственной персоной. Надеюсь, уже сегодня. Вот с ним можете и договариваться! Как вам такое, а?

Я презрительно рассмеялся.

– Господи, какой же вы тупица! Я вам уже говорил, что думаю о лорде Блэкаддере, и, если будет нужно, повторю это ему в лицо, когда он сюда пожалует.

Этот разговор происходил у table d’h^ote, перед самым обедом, а сразу после него Фальфани вышел из гостиницы и направился в сторону вокзала. Я последовал за ним и увидел, как на платформе он, сняв шляпу, подобострастно раскланивается перед пассажиром, вышедшим из только что прибывшего поезда. Если бы я даже не знал лорда Блэкаддера в лицо, этого было бы достаточно. Они вместе вернулись в гостиницу, и я пошел за ними, держась на расстоянии.

Я прогуливался у входа, размышляя о том, как будут развиваться события, когда ко мне вышел официант с карточкой, которую он вручил мне, низко кланяясь, больше из уважения к самой карточке, чем ко мне.

«Граф Блэкаддер» – значилось на карточке, а ниже карандашом было приписано: «Желает поговорить с полковником Эннсли немедленно».

– Что ж, почему бы не поговорить, – сухо ответил я. Мне показалось, что приглашение было написано слишком высокомерным тоном. – Где он?

Официант указал на гостиницу, и я увидел бледное, злое лицо, глядящее на меня из окна на первом этаже. Один вид его вызвал у меня сильнейшее раздражение. На его лице были написаны превосходство и гордыня, как будто он считал, что все вокруг обязаны выполнять каждое его желание и ползать перед ним на коленях. Я возмущенно сунул карточку в карман и повернулся к официанту, который все еще ждал моего ответа.

– Мсье пойдет?