Пассажирка из Кале (сборник)

На это ему ответили, что, поскольку преступление предположительно было совершено во время движения поезда, подозревать имело смысл только тех, кто находился в спальном вагоне.

– Никогда нельзя спешить с выводами, – с нотками раздражения в голосе произнес шеф. – Покажите карту состава… Список пассажиров в спальном вагоне.

– Его не могут найти, мсье.

– Как это не могут найти? Проводник обязан в конце поездки передать его начальству и по закону… нам. Где проводник? Задержан?

– Конечно, сэр. Только с ним что-то не так.

– Еще бы! Ничего подобного не могло произойти без его ведома. Если он выполнял свой долг, а не… Но давайте обойдемся без поспешных выводов.

– Он еще потерял билеты пассажиров, которые обязан сохранять до конца поездки. Но после того, как стало известно о случившемся, к своей записной книжке он доступа не имел. В ней все его бумаги.

– Час от часу не легче. За этим что-то есть. Отведите меня к нему. Погодите. Для меня можно найти какую-нибудь отдельную комнату рядом с тем помещением, где сейчас находятся задержанные по подозрению? Нужно будет провести расследование, снять показания. С минуты на минуту прибудет господин судья.

Вскоре мсье Фльосон обосновался в соседней с залом ожидания комнате и в качестве предварительной меры первой необходимости, превосходящей по важности даже осмотр спального вагона, приказал привести на допрос проводника.

Задержанный, родившийся в Амстердаме мужчина тридцати двух лет, который позже назвался Людвигом Гроотом, выглядел таким поникшим и безвольным, и в глазах его стоял такой туман, что мсье Фльосон начал с резкого замечания.

– Вы всегда такой? Ну-ка соберитесь!

Проводник продолжал глядеть прямо перед собой погасшими глазами и не ответил.

– Вы пьяны? Вы… Возможно ли? – воскликнул шеф и, охваченный неожиданно возникшим сильнейшим подозрением, продолжил: – Чем вы занимались между Ларошем и Парижем? Спали?

Проводник немного приподнял голову.

– Думаю, спал. Наверное, спал. Меня сильно в сон клонило. Я до этого не спал две ночи, но у меня такое часто бывает и обычно я не такой. Не понимаю.

– Ха! – воскликнул проницательный шеф. – Вы эту сонливость чувствовали до того, как выехали из Лароша?

– Нет, мсье, не чувствовал. До этого голова у меня была свежая… Совершенно свежая.

– Гм. Понятно. – Шеф вскочил, обежал стол и принялся обнюхивать понурого проводника со всех сторон. – Так-так. – Маленький человечек покружился вокруг него, потом взял одной рукой голову проводника, а второй оттянул его нижнее веко, обнажив глазное яблоко, понюхал еще немного, после чего вернулся на свое место. – Превосходно. Теперь, где карта состава?

– Прошу прощения, мсье, я не могу ее найти.

– Как?! Где вы ее храните? Посмотрите еще раз! Ищите! Она нужна мне.

Проводник безнадежно покачал головой.

– Она исчезла, мсье, вместе с моей записной книжкой.

– А ваши бумаги, билеты…

– Все было в ней, мсье. Должно быть, я обронил ее.

Странно, весьма странно. Однако… факт этот решил пока что взять на заметку.

– Вы можете назвать имена пассажиров?

– Нет, мсье. Вряд ли. Я их не настолько запомнил.

– Fichtre![67] Как же меня это раздражает! Подумать только, иметь дело с таким глупцом! С таким тупицей! Ослом! Но вы, по крайней мере, знаете, какие купе были заняты и сколько каких пассажиров было в каждом? Да? Можете сказать? Ничего. Мы приведем сюда пассажиров, и вы вспомните, кто какое место занимал после того, как я выясню их имена. Теперь скажите хотя бы, сколько всего человек было в вагоне.

– Шестнадцать. Там два купе на четыре места и четыре на два.

– Погодите. Давайте сделаем план. Я нарисую… Вот. Все правильно? – И шеф показал ему такой чертеж.

– Итак, у нас шесть купе. Рассмотрим купе «А» с номерами 1, 2, 3 и 4. Они все были заняты?

– Нет, только два. Англичанами. Я знаю, что они говорили на английском – я немного понимаю. Один был военный, а второй, по-моему, пастор или священник.

– Хорошо. Это мы можем проверить. Теперь «В» с номерами 5 и 6. Кто был там?

– Один мужчина. Имени его я не помню, но в лицо узнаю.

– Дальше. «С» с номерами 7 и 8?

– Тоже один мужчина. Это его… То есть, там и произошло преступление.

– А, значит, 7 и 8? Прекрасно. А следующие, 9 и 10?

– Женщина. Единственная женщина в вагоне. Она ехала из Рима.

– Минутку. А остальные откуда ехали? Они что, подсели по дороге?

– Нет, мсье, все ехали из Рима.

– Включая убитого? Он был римлянином?

– Этого я не знаю, но на поезд сел в Риме.

– Очень хорошо. А эта женщина, она ехала одна?

– В купе – да, но не совсем.

– Не понимаю.

– С нею была служанка.

– В вагоне?

– Нет, не в вагоне. Она ехала пассажиркой второго класса, но иногда приходила к хозяйке.

– Выполнять обязанности, надо полагать?

– Да, мсье. Когда я позволял. Но она приходила слишком уж часто, и мне пришлось поговорить с самой мадам графиней.

– Так она графиня?

– Я слышал, что горничная обращалась к ней так. Это все, что я знаю.

– Когда вы в последний раз видели горничную?

– Вчера вечером, около восьми.

– Не сегодня утром?

– Нет, в этом я уверен.

– Не в Лароше? Она не пришла к хозяйке, когда той нужно было вставать и одеваться?