Пассажирка с «Титаника»

– На тот момент? Двадцать… Никого, кто мог бы подтвердить мои слова, не нашлось. Я решила, что в самом деле больна. Вскоре я заметила признаки старости. Моя кожа морщилась, одолевали недомогания. Доктора не понимали, что со мной происходит. Я не могла взглянуть на себя в зеркало! Потому что… потому… Не могла, и все! По ночам я призывала Аменофис, но та не являлась. Она исполнила свое обещание, да что с того? Моя жизнь кончилась вместе с гибелью «Титаника». Когда я осознала это, то умерла.

– Ты заблудилась во времени.

Я долго думала над его словами и пришла к выводу, что он прав. Очевидно, Аменофис открыла для меня коридор времени, и я «перепрыгнула» из начала века в конец. Дрейфующий айсберг вынес меня из двенадцатого года в девяностый. Но судьбу не обманешь.

Чтобы не погрузиться в депрессию, я рьяно занялась учебой. Фотография «Титаника» в порту перед роковым путешествием угнетала меня, и я попросила Мената убрать ее. Он не стал возражать.

Спустя две недели он предложил мне провести спиритический сеанс и пообщаться с Аменофис, если та согласится.

– У нас нет медиума, – сказала я. – Нужен посредник между духами и нами.

– Ты и будешь посредником.

– У меня не получится.

– Попробуй, Уну, – настаивал Менат. – Обратись к Аменофис и попроси ее ответить на мои вопросы.

– Я… боюсь!

– Мне необходимо проверить свои догадки.

– Разве нельзя сделать это без Аменофис? Я не хочу тревожить ее.

Все же я уступила, и спиритический сеанс с духом египетской прорицательницы состоялся…

Глава 19

Пещера Плутона

Вино, которым угощали пленника Хаса и Тахме, оказалось крепким и кисловатым на вкус.

– Что это? – полюбопытствовал он. – Саперави? Мерло?

– Напиток забвения, – посмеивались девушки. – Выпьешь и позабудешь земную жизнь. Останешься с нами. Навсегда!

Лавров готов был поклясться, что Глория где-то рядом, наблюдает за ним и ревнует. Впрочем, она к нему равнодушна. Но почему он ощущает ее присутствие? Даже «напиток забвения» не помогает отрешиться от нее.

Между тем блондинка с брюнеткой осыпали его своими ласками. От них пахло сладкими восточными духами и чем-то пряным, похожим на перец.

– Что вам от меня надо, плутовки?

– Сам догадайся, – прошептала Хаса.

– Может, он девственник? – расхохоталась Тахме.

– Тогда мы избавим его от этого недостатка.

Блондинка налила еще вина и протянула бокал Лаврову.

– Выпей!

Он чувствовал, как с каждым глотком к нему возвращаются силы. Боль в затылке притупилась. Он сообразил, что девушки освободили его руки и ноги от веревок. Но мысль о побеге не пришла ему в голову. Куда бежать из царства мертвых?

«Не пей вина, – нашептывал ему женский голос. – Не поддавайся нежным чарам! Будь осторожен!»

Хозяин пещеры восседал на троне и любовался эротической игрой танцовщиц с пленником. Они представляли собой чудесное трио: красивый мужчина и две обольстительные гурии. Ему нравились такие зрелища.

– Веселей, мои чертовки! – подбадривал он девушек. – Берите его в оборот!

Лавров почувствовал желание и потянулся губами к брюнетке, которая чем-то напоминала ему Глорию. Уста их слились в жарком поцелуе. Язык Тахме был подобен ядовитому жалу, которое проникало все глубже и глубже…

Он с трудом оторвал ее от себя и сплюнул. Однако яд, казалось, успел отравить его кровь. Перед глазами все поплыло, свод пещеры опустился ниже, воздух загустел от сладких испарений, голова закружилась. Пальцы блондинки расстегивали его брюки, но пленник этого почти не чувствовал…

– Ему плохо! – испугалась Хаса. Она отпрянула в сторону и вопросительно уставилась на хозяина. – Что делать, Плутон?

– Черт вас побери! – разозлился тот. – Вы перестарались! Испортили мне удовольствие!

– Мы действовали как всегда…

– Нужно было учесть, что у него сотрясение мозга.

Лавров сквозь пелену дурноты подумал, сколько он уже перенес сотрясений. Его голова страдала чаще остальных частей тела, и это не могло не сказаться. Теперь малейшая травма приводила к печальным последствиям. Раньше какой-то ушиб не свалил бы его, выпей он хоть ведро вина.

Он пытался ухватиться сознанием за что-нибудь приметное: за факел на стене, за недовольную физиономию владыки подземелья, за алые губки красотки Хасы. Ее груди светились в полумраке подобно двум лунам… но это не взволновало сыщика.

– Зря ты дала ему второй бокал, – сокрушалась она.

– Кто же знал, что он окажется таким хлипким? – огорчилась Тахме. – На вид парень хоть куда!

– Внешность обманчива.

– Вижу!

– Цыц! – рассвирепел Плутон, слезая с трона. – Я сам разберусь, кто виноват! И примерно накажу.

Плясуньи скисли. Хозяин слов на ветер не бросает. Оставит на неделю без вкусненького или отберет подаренные украшения. А то и запрет в каменном колодце, где можно только стоять. Ни сесть, ни лечь, ни поесть, ни попить. Такое случалось редко, но запоминалось надолго. Плутон – добрый и заботливый, если его не злить. В гневе он становится страшен.

– Ты же сам велел взять его в оборот, – захныкала Тахме.

– Да, ты сам велел… – вторила Хаса.