PASSIONARIUM

То, что невозможно отличить при самом тщательном изучении отдельной особи вследствие многофакторности моментов, определяющих поведение, выявляется при статистическом изучении деятельности больших коллективов, проявляющейся в истории человечества. Во-первых, несущественные факторы взаимно компенсируются; во-вторых, исторические процессы фиксированы в абсолютном времени, а биологические или геологические – в относительном. Поэтому только история может подарить естественным наукам абсолютную хронологию, получив от них взамен способы эмпирического обобщения, после чего появляется этнология – наука, обрабатывающая гуманитарные материалы методами естественных наук.

Мы не беремся судить: лежит ли в основе пассионарности единый ген или комбинация генов, рецессивный этот признак или доминантный, связан ли он с нервной или гормональной деятельностью организма. На эти вопросы пусть ответят представители других наук. Наша задача, этнологическая, выполнена. Мы обнаружили наряду с общественным биогеографическое развитие антропосферы и причину, его вызвавшую. Сущность же явления пассионарности и связи его с другими элементами биосферы будут рассмотрены нами ниже.

Пассионарная индукция

Пассионарность обладает важным свойством: она заразительна. Это значит, что люди гармоничные (а в еще большей степени – импульсивные), оказавшись в непосредственной близости от пассионариев, начинают вести себя так, как если бы они были пассионарны. Но как только достаточное расстояние отделяет их от пассионариев, они обретают свой природный психоэтнический поведенческий облик. Это обстоятельство без специального осмысления известно довольно широко и учитывается главным образом в военном деле. Там либо выбирают пассионариев, узнавая их интуитивно, и формируют из них отборные, ударные части, либо сознательно распыляют их в массе мобилизованных, чтобы поднять «воинский дух». Во втором случае считается, что два-три пассионария могут повысить боеспособность целой роты. И это действительно так.

Ф. Энгельс в статье «Кавалерия» пишет, что встречный бой двух кавалерийских частей крайне редок. Обычно одни поворачивают тыл до схватки, т. е. «моральный фактор, храбрость, здесь сразу же превращается в материальную силу», решающим моментом которой является порыв (dash) [143, т. 14, с. 138], при котором солдат ценит победу (идеальную цель) больше собственной жизни.

Само собой разумеется, что кавалеристы в полку весьма непохожи друг на друга по психическим свойствам, но тем не менее в бою полк ведет себя как единое целое, более или менее пассионарное. Пассионарность полка заключается в том, чтобы ценить победу больше жизни, а парадокс – в том, что менее пассионарная воинская часть гибнет, ибо конница легко рубит бегущих. Учтем, что равно «наэлектризовать» несколько сот человек можно только путем индукции, т. е. воздействия на каждую особь заряда пассионарности другой особи. Логичным продолжением аналогии будет гипотеза пассионарного поля (подобие электромагнитного поля), обладающего совсем иными свойствами воздействия на психологию популяций сравнительно с индивидуальными психологиями тех же людей, взятых по отдельности.

И в отличие от теории «героя и толпы» суть не в том, что герой руководит воинской частью, а в том, что благодаря наличию среди солдат нескольких пассионарных, но больше ничем не примечательных особей сама часть приобретает отмеченный Энгельсом порыв, что подчас выручает даже бездарного полководца. Например, никто не пытался сравнить таланты Бенигсена, Витгенштейна и Блюхера с талантом Наполеона, но порыв русских, английских и прусских войск в 1813–1814 гг. был сильнее, нежели у французских новобранцев, почти детей.

Самое важное, пожалуй, заключается в том, что в подобных критических случаях воздействовать на сознание, т. е. на рассудок людей, как правило, бесполезно. И никакие доводы не помогают. Вспомним трагедию Ганнибала, задыхавшегося в неравной войне на пороге победы. После битвы при Каннах ему нужно было небольшое подкрепление, отряд пехоты, чтобы взять Рим и тем спасти Карфаген. Доводы, которыми оперировали в карфагенском совете старейшин послы Ганнибала и сторонники фамилии Барка, были безукоризненны. Но желающий не слышать – не услышит, стремящийся не понять – не поймет. Старейшины Карфагена послали полководцу ответ: «Ты же побеждаешь, так зачем тебе еще войска?», чем обрекли на гибель своих внуков.

А ведь нельзя сказать, что карфагенские правители были глупы или трусливы. Но влияние отсутствующего на них не распространялось. А когда побежденный Ганнибал вернулся в родной город, то оказалось, что его популярность столь велика, что могучие соперники вынуждены были склониться перед ним, и только ультиматум Римского сената вынудил Ганнибала покинуть родину. Ганнибал сам принял решение пожертвовать собой, ибо понимал, что попытка сопротивления обречена.