Пассионарная Россия

Меня, как, наверное, и многих читателей, на протяжении десятилетий раздражало пессимистическое описание материального положения, нравов, быта, культуры русского крестьянства в XIX в., которое весьма драматически отражалось и в прозе, и в исторических сочинениях. Тем не менее даже я, родившийся накануне Второй мировой войны, знал (по рассказам стариков) о том, что все было в русской деревне не так плохо. Была высокая сельскохозяйственная культура (а не только «кулаки»), и все крестьяне, умевшие трудиться и сохранявшие множество секретов и приемов из поколения в поколение, жили справно. И была замечательная материальная культура быта – «выделывалась» в каждой деревне одежда, строились дома и храмы, была высокая культура животноводства, были замечательные «сценарии» православных праздников, было уважение к старшим, были, наконец, любовь и нежность, патриотизм и верность. В такой стране, как Россия, крестьянство не было и не могло быть «темной силой», легко управляемой и зависимой, «подлым» и униженным сословием. К концу XIX в. благодаря церковно-приходским школам и грамотность была достаточно высокая. Не говорю уж о «культурности», даже «интеллигентности» поведения в быту, во взаимоотношениях с другими людьми, русского православного крестьянина, о его толерантности, терпимости к людям иных национальностей, вероисповедания, иной культуры…

Обо всем этом хотелось рассказать в предлагаемой Вам, уважаемый читатель, книге. И еще – подарить Вам страницы книг, редких исторических источников, в которых были бы описаны Святки и Масленица, Пасха и Троицкие гуляния, деревенские праздники, свадьбы, хороводы, посиделки, система образования, взаимоотношения в семье и в общине, поведение крестьянина в семье и в миру, его отношение к Богу и Государю…

Все вышесказанное – отличительные черты раздела, посвященного XIX веку.

В остальном – методика, уже найденная за последние 20 лет в книгах «библиотеки» «История государства Российского». Вас снова ждет встреча с государями российскими (напоминаю: каждый пытался принести пользу Отечеству, проводить реформы, добиваться благоденствия и мира, не у всех получалось). Это были люди разные внешне, по мировоззрению, по удачливости реформ, по доверию к советникам.

Я снова познакомлю Вас, дорогой мой читатель, с «государевыми людьми» – министрами-реформаторами и контрреформаторами, дворянами и крестьянами, теми, кто служил «царю и Отечеству» верой и правдой, но и теми, кто запятнал себя корыстолюбием, лестью, но оказался в силу происхождения или выслуженной ступеньке на иерархической лестнице государевой службы настолько «наверху», что вошел в историю, а стало быть – и в эту книгу.

Вам вновь предоставляется возможность погрузиться в волшебный мир русской архитектуры и живописи, придворных нравов и этикета, быта русского крестьянства… А предлагаемые исторические источники, зачастую уникальные, позволят не просто погрузиться в эпоху, но и ощутить ее аромат…

Эпоху XIX в. (подчеркиваю – эпоха шире века, события рассматриваются в «неакадемической» периодизации – от убийства Павла I до расстрела семьи императора Николая II) называют и жестокой, и просвещенной, и парадоксальной, и противоречивой, и эпохой реформ, и эпохой рождения революции, и эпохой конца Дома Романовых, и временем отхода русского народа от Бога, что и привело к чудовищным катаклизмам в нашем Отечестве…

Да, были войны – и победные, во многом определившие развитие всей Европы на это столетие (с Наполеоном), и позорные (русско-японская, или Крымская кампания Николая I), и колониальные, и освободительные.

В военном отношении век необычайно интересен – с точки зрения батального искусства, военной реформы, воинского костюма, и особенно – русского патриотизма как национальной особенности научившегося побеждать не числом, я умением русского солдата… Была жестокость, – кровь проливалась не только на поле брани, – убивали и государей – как соратники, так и идейные противники, убивали революционеров-бомбистов и революционеров-декабристов – открыто, по закону, после суда. Убивали почти без суда – по законам военного времени («столыпинские галстуки») – и это тоже часть эпохи, важная для ее понимания.