Пассионарная Россия

В грязи валяется корона.
Метла повымела весь дом.
Король бы не лишился трона.
Будь он и вправду королем.

В полном смысле слова относится «формула Гете» и к последним Романовым…

Более ста лет не стихают споры о Николае П. Сложилась огромная историография. Написаны десятки романов, сняты фильмы. Личность последнего российского императора по-прежнему привлекает внимание. Как человек он имел немало достоинств. Император обладал незаурядной памятью: обходясь даже без секретаря, помнил «движение документов» по департаментам, внимательно изучал все документы, необходимые для принятия государственного управляющего решения; свободно владел французским, английским и немецким, причем английским так хорошо, что разыграл однажды профессора Оксфордского университета, выдав себя за англичанина; прекрасно ездил верхом, грациозно танцевал, был отличным стрелком.

По примеру многих образованных людей своего времени, он вел дневник, куда скупо и объективно заносил краткие сведения о прожитом дне, об официальных встречах, как бы для истории, для архива. Дневнику Николая Романова недоставало живости языка его писем (сохранилось их немало и они дают представление не только о скрытой в дневниках от постороннего взгляда эмоциональности монарха, но и о хорошем владении им русским литературным языком, определенных литературных способностях), и он стал подлинной золотой жилой для его недоброжелателей. В молодости будущий император еще и на коньках катался, играл в мяч, мог провести время за живой беседой в ресторане, в гостях, слушал оркестр народных инструментов с балалайками. Очень любил театр – особенно оперу, балет. Бывал не только на спектаклях, но и на генеральных репетициях. Причем ему, естественно, и в голову не приходило как-то вмешиваться в художественный процесс, ибо бывал он там исключительно как благодарный зритель.

Вслед за отцом, Александром III, Николай II особенно любил музыку П. И. Чайковского. Сам участвовал в спектаклях на английском, немецком, французском языках (современникам запомнилось его участие в «Венецианском купце»). Из опер более всего любил оперы «Евгений Онегин» и «Борис Годунов». Рассматривался даже вопрос о его участии в небольшой роли в спектакле «Евгений Онегин».

Разумеется, все это было во времена юности, когда Николай Александрович был лишь цесаревичем. Но любовь к музыке, театру осталась на всю жизнь. Так, иногда он слушал свою любимую оперу «Пиковая дама» даже… по телефону, не выходя из дворца, просто позвонив в театр, на сцену. Он любил и чисто мужские дела – охоту, спорт. Любил армию и гордился званием полковника русской армии, пожалованным ему еще отцом. Сам себе «следующего звания» не присвоил. Непритязательность в быту, умение переносить физические трудности снискали ему любовь и уважение товарищей по Лейб-гвардии Конному полку, в котором он 19-летним юношей командовал эскадроном на летних маневрах. Он полностью разделял трудную походную жизнь и досуг офицеров полка. Не был сухарем, увлекался женщинами, был искренним и нежным поклонником (роман с Матильдой Кшесинской – это не история развратных похождений цесаревича, а роман о любви), после женитьбы на Алисе Гессенской стал нежным, заботливым и верным мужем, необычайно заботливым и внимательным отцом (и тут перед ним был отличный пример – его отец Александр III). Словом, обычные человеческие черты. Личность скорее привлекательная, вызывающая симпатию.

Сегодня объективные историки, как у нас в стране, так и за рубежом, вне зависимости от своих политических взглядов и симпатий, признают, что в личной жизни Николая вполне можно было бы назвать «глубоко порядочным человеком». Исторических доказательств его личного обаяния, образованности, любви к семье, глубокой христианской веры и гордости за Отечество, русского патриотизма хватает с избытком. Впрочем, соглашаясь с высокими нравственными характеристиками Николая II, ряд историков утверждают, что личные качества второстепенны, когда речь идет о людях, управляющих государством, ибо их «проверка на величие» заключена не в сфере их частной жизни и не в добрых намерениях, а в их делах. Если говорить о делах, то Николая II действительно нельзя признать великим, как Петра I, или Грозным, как Ивана IV.

И вот еще один исторический парадокс: не Петра или Ивана, проводивших свои реформы кнутом и мечом, с морем крови, назвал народ «кровавым», а мягкого и доброго Николая II, постоянно противившегося жестокости. При этом существует достаточно фактов, свидетельствующих, что ни в Ходынке, ни в «кровавом воскресеньи», ни в ленском расстреле он лично виновен не был. Такие эксцессы неизбежны в любом государстве и далеко не всегда виновен в них правитель. Сам Николай Александрович как-то признался в беседе: он действительно самодержец, решения волен принимать самостоятельно, но он совершенно не в силах проследить за реализацией этих решений на просторах гигантской России…