Пассионарная Россия

Есть и еще один аргумент в пользу «смягчения» приговора Николаю Романову: никто не сможет сказать сегодня, насколько хорошо удалось бы править тем же Ивану Грозному и Петру I, если бы они попали в лавину бедствий, обрушившихся на Россию после 1914 г. Удалось бы остановить их кровью, жестокостью, присущей этим российским государям? Так же условно сравнение Николая с другими европейскими властителями. Был ли он менее способен управлять государством, чем, скажем, Эдуард VII, Георг V, Вильгельм или император Франц-Иосиф? Смогли бы они справиться с тем штормом, который Николай Романов встретил с открытым забралом?

«Сравнение с двумя английскими королями, Эдуардом VII и Георгом V, дядей и кузеном Николая, только усиливает несправедливость дикого прозвища царя, – пишет в своей книге «Николай и Александра» историк Роберт Мэсси. – Если бы Николая не приучали с детства к неприятию конституции, он смог бы стать прекрасным конституционным монархом. Он был по меньшей мере столь же образован, сколь и любой из современных ему или нам монархов Европы; своим характером и вкусами он был удивительно схож с королем Георгом V, на которого он был весьма похож даже внешне. В Англии, где самодержцу нужно только быть хорошим человеком, чтобы сразу же стать и хорошим королем, Николай II был бы обожаемым монархом».

Трагедия Николая II была в том, что он оказался не на своем месте в истории. Обладая соответствующим образованием для царствования в XIX в. и темпераментом для правления в Англии, он жил и царствовал в России начала XX в. Мир, который был ему понятен и привычен, рассыпался у него на глазах. События происходили слишком быстро, а идеи менялись слишком радикально. Гигантской бурей, пронесшейся над Россией, были унесены и он сам, и все, кого он любил. Этот человек, – писал Р. Мэсси, – представлявший весьма неполно размах враждебных стихий, бушующих вокруг, но с мужеством пытавшийся исполнить свой долг, является выразительной фигурой нашего века. Возможно, с точки зрения сегодняшних дней мы сможем лучше понять и оценить личность Николая: его достоинства и выпавшие ему испытания. Попав в гибельную паутину, которую он не смог разорвать, Николай оплатил свои ошибки, погибнув как мученик вместе с женой и пятерыми детьми.

Он заслужил наше понимание.

Портрет в контексте истории. Государевы люди. В. Н. КОКОВЦЕВ (1853–1943)

Граф Владимир Николаевич Коковцов – один из последних руководителей российского правительства. Должность, занимая которую он вошел в историю, – была учреждена лишь в 1905 г. Между первой и второй российскими революциями должность эту занимали восемь сановников. Имена их в большинстве своем мало знакомы – «на слуху» лишь фамилии С. Ю. Витте и П. А. Столыпина.

Личность же Коковцова оставалась незнакомой, и литература о нем до последнего времени практически отсутствовала. Однако в 1991 г. была издана в Москве необычайно интересная книга: Коковцов В. Н. «Из моего прошлого (Воспоминания 1911–1919) «После появления этого источника информации стал возможным предметный разговор об этой незаурядной фигуре. Разумеется, мемуары Коковцова выходили и ранее – во Франции, в США. Упоминания о нем можно было найти в книгах современников (таких, как С. Ю. Витте, П. Н. Милюков), но они отрывочны, эпизодичны, хотя, как правило, весьма доброжелательны (мемуаристы ставят Коковцова в один ряд с выдающимися российскими политическими деятелями XIX – начала XX в.). Тем не менее неоднозначная и неординарная фигура этого человека требует отдельного разговора.

Граф В. Н. Коковцов стал известен в России уже в 1904 г., став министром финансов, т. е. заняв традиционно ключевой пост в правительстве. 1 сентября 1911 г. был смертельно ранен Петр Аркадьевич Столыпин. Владимир Николаевич Коковцев был с ним в его последние дни и часы, ибо известен как ближайший соратник Столыпина.

Уже 6 сентября он назначается председателем совета министров с сохранением должности министра финансов. Острая неприязнь императора к его предшественнику не была ни для кого секретом. Так хотелось бы сказать: государь сумел переступить через свое неприятие Столыпина и его линии и ему хватило мудрости выдвинуть на этот ключевой пост «человека Столыпина», но обладавшего к тому же умением лавировать, идти на компромиссы в интересах дела… Однако все разъясняет фраза, перередаваемая мемуаристами: Николай II как будто бы заметил Коковцову, вручая бразды правления; «Надеюсь, что Вы меня не будете заслонять, как Столыпин».