Пассионарная Россия

Ответ однозначен: все антикрепостнические и конституционные полумеры царя встретили яростное сопротивление большинства помещиков как в центре, так и на юге страны. Министр внутренних дел граф В. П. Кочубей с тревогой сообщал в 1819 Г. М. Сперанскому, главному проводнику реформ царя, что провинциальное дворянство «весьма обеспокоено на щет вольности крестьян», ибо видит у Александра I намерение «произвести оную реформу поодиночке в одной губернии за другой…». О том же писали полицейские агенты: «… помещики внутренних губерний встревожены сними слухами, в письмах выражают свое опасение».

Французский дипломат доносил в Париж из Москвы в 1821 г.: «Похоже, что позиция и интересы русского дворянства весьма отличны от позиции императора и его министров; следствием этого являются большие разногласия в общественном мнении на конституционный вопрос…»

Но огорчительнее всего для Александра I стала даже не оппозиция дворян-крепостников, к которой он был готов. Стремясь укрепить не только политические, но и экономические связи с европейскими странами и США в рамках Священного союза, Александр I резко снизил в 1861–1819 гг. заградительные пошлины на западноевропейские промышленные товары. Лавина английских, французских, германских изделий обрушилась на Россию. Русские товары не выдержали конкуренции. Началось разорение и банкротство российского купечества и фабрикантов, сократилось, например, число шелкоткацких мануфактур и суконных фабрик. В конце концов Александр I вынужден был отказаться от «экономической интеграции» – в 1822 г. был введен высокий протекционистский тариф, вновь опустился занавес, экономически отгородивший Россию от Европы. Но было уже поздно – купцы и фабриканты не пошли за Александром I, они стеной встали за будущего «вешателя декабристов» Николая I. Ведь тот даже колею железной дороги в России расширил, чтобы Запад не мог ввозить без помех свои товары в империю!

И все же последующее развитие, уже при Николае I, полностью принявшем «самобытность» российского пути и обрамившем его в 1832 г. знаменитой уваровской формулой «самодержавие – православие – народность», показало, что вне общеевропейского прогресса Россия процветания не достигнет. Сокрушительное военное поражение в Крымской войне нанесло удар по «квасному» изоляционизму. Но даже 1861 г., который принес наконец долгожданную отмену крепостного права по всей России, оставил основу самодержавия – деревенскую и «национальную» общины.

Таким образом, «западническая» программа реформ Александра I к 1822 г. оттолкнула от него большую часть дворянства, чиновничества, купечества и, наконец, верхушку Православной Церкви, не принявшую стремление царя объединить в одно – «библейское» – все три основных течения христианства – православие, католичество и протестантство.

И вот Пушкин, опальный поэт, в юности сочинявший на царя эпиграммы (за что и был выслан), за месяц до кончины Александра I и за два месяца до восстания декабристов пишет своим друзьям об императоре:

… Он человек! Им властвует мгновенье.
Он раб молвы, сомнений и страстей;
Простим ему неправое гоненье:
Он взял Париж, он основал Лицей…

… Отличная эпитафия реформатору…

Будем благодарны тем, кто пытался улучшить дела в нашем Отечестве, за то, что они успели сделать…

Будем помнить российских пассионариев-государей и писателей, чиновников-реформаторов и художников-просветителей, священнослужителей, сохранителей традиций русской православной культуры, и полководцев.

Будем признательны всем нашим предкам, положившим жизнь на алтарь Отечества и трудами своими предопределивших пассионарные взлеты в российской экономике, политике, юриспруденции, военном деле, литературе и искусстве, развитии народных ремесел и архитектуре. Будем с благодарностью относиться к нашему прошлому и не отстраненно гордиться им, а активно продолжать лучшие традиции, определившие создание, расцвет, величие могучей держвы – России. Эпилог – не эпитафия.

У пассионарной России не только великое прошлое, но и прекрасное будущее!

Автор благодарит: