Пасть

Замок Бип Наташку разочаровал. Сначала цветом — древний замок в ее представлении должен быть сложен если уж не из мрачно-черного камня, то по меньшей мере из зловеще-красного кирпича, потемневшего от времени. Но бастионы Шведской крепости оказалась довольно-таки веселого желтого цвета — вовсе не загадочного и не романтичного. Хотя издалека замок смотрелся весьма живописно. Желтые башни и стены стояли на крутом берегу реки, точнее сказать, на высоком полуострове, образованном слиянием Славянки и какого-то ее притока, и снизу, с противоположенного берега, казались гораздо выше и внушительней.

— Красота! Ну что, пойдем? — нетерпеливо предложила Ирка. Добираться надо было по льду Славянки (широкой здесь, подпертой плотиной) и подниматься по весьма крутому береговому откосу.

— Не стоит, — ответил Гена. — С другой стороны, по мосту, можно подъехать почти к самым воротам. Просто отсюда самый красивый вид…

Игорек молчал, равнодушный к красотам ландшафтов и пейзажей. Черт с ней, с этой старой развалиной. Новое тысячелетие они здесь только встретят, но продолжат праздник рядом, у Генки. А тот остался нынче один в двухкомнатной квартире. И уж тут-то…

После короткой дискуссии постановили съездить сейчас в замок на разведку, потом заняться последними приготовлениями у Гены — и вернуться в старые стены поближе к полуночи.

…Вблизи Шведский замок оказался не таким уж и веселым. Особенно изнутри. Игриво-желтая штукатурка, местами отвалившаяся, покрывала стены снаружи. Внутри они были именно такими, как представлялось по дороге Наташке: старинный красный кирпич — разрушенный временем и непогодой, выщербленный, почерневший.

Уцелевших перекрытий в крепости не осталось — поработали в минувшую войну не то наши, не то немецкие летчики. Однако груд кирпича от рухнувших потолков на полу первого этажа не было — как объяснил Генка, давным-давно все растащили по кирпичику местные жители, восстанавливавшие в послевоенные годы дотла сожженный Павловск.

Этому замку не нужны фамильные призраки, грохочущие цепями. Он сам как призрак — призрак веселой и солнечной желтой крепости, выстроенной на утеху великовозрастному цесаревичу Павлу. Большой суровый призрак, состоящий из множества призраков поменьше. Вот по внутренней стене башни извивается спираль одинаковых выемок — призрак винтовой лестницы. Чьи шаги раздавались на сгинувших ступенях? Каблучки молоденьких фрейлин, спешащих на свидание к бравым офицерам-гвардейцам? Тяжелая поступь курносого императора-затворника? Над зубцами башен развеваются невидимые призраки имперских штандартов. Мрачные стены тоскуют по шпалерам и гобеленам. Слепые провалы окон глядят на изменившийся мир с безмолвной злобой. Призраки помнят все.

…Игорек продолжал демонстрировать эрудицию, дословно почерпнутую из Генкиного путеводителя:

— После убийства императора Павла замок вычеркнули из списков военного ведомства и пушки отсюда убрали. Вдова императора открыла здесь первое и единственное в России училище для глухонемых…

Наташа зримо представила старую крепость с еще целыми лестницами и перекрытиями, с застекленными стрельчатыми окнами. И полную людей. Безмолвных, неслышно, как тени, скользящих по залам и коридорам людей. Объясняющихся знаками. Ей стало жутковато.

Встречают же нормальные девушки Миллениум в нормальных местах, с тоской думает она. В клубах. На тусовках. На новогодних супердискотеках. Дома, в конце концов. А меня опять черт занес куда-то… Она поднимает голову, вместо крыши — серое низкое небо.

— Если к вечеру тучи растянет, под звездами тут будет красиво… — негромко, словно оправдываясь, говорит ей Гена. Наташка печально улыбается.

Игорь с Иркой прошли вперед, в длинную анфиладу комнат. Звонкий Иркин голос эхом отдается от стен:

— Сюда, смотрите, что я нашла!

Они догоняют. В полу неровный проем, под ним — темнота. Там, куда достает неяркий зимний свет, виден низкий сводчатый потолок, заиндевевшие кирпичные стены. Дальше — непроглядная чернота.

— Красота… — восхищается Ирка. — Каземат, настоящее подземелье… Исследуем?

— Без фонарей опасно, — остужает ее пыл Гена. — В двух шагах ничего не видно. Хочешь встретить третье тысячелетие в гипсе?

Но Ирку уже не удержать.

— Значит, договорились! С фонарями обязательно слазаем! Найдем что-нибудь интересненькое. Сундук с сокровищами. Или замурованный скелет. И, хе-хе, сфотографируемся с ним на память!

Наташа смотрит на провал. Изломанные края щерятся кирпичами, как огромный, искаженный воплем рот. Тьма внутри притягивает. Заманивает. И отталкивает одновременно, хочется бежать и не оглядываться. Кажется, что в любой момент пол может вздыбиться, превратиться в конвульсирующую воронку — и они покатятся к мерно клацающей зубами-кирпичами дыре.