Пасть: Пасть. Логово. Стая (сборник)

Останавливало только одно – мысль о том, как она будет выглядеть в глазах мужа, примчавшись из-за случайной поломки трубки или не заряженной вовремя батареи. Других вариантов в голову не приходило, ни на секунду она не заподозрила, что Миша мог отключиться специально, занимаясь делами, исключающими ее даже телефонное присутствие… Все минувшие годы их совместная жизнь строилась на полном доверии – и поводов для подозрений не возникало. Ни разу.

В тихой и спокойной, обжитой Александровской никакой беды случиться не могло, в этом Катя не сомневалась. Да и произойди вдруг ЧП – у соседей достаточно телефонов, и обычных, и сотовых…

Всё так, но тревога никуда не исчезала. Полтора часа назад Катя позвонила Бойчевским – дачным соседям, живущим через дорогу. Бойчевские куда-то укатили, оставив на хозяйстве слегка глухую и изрядно придурковатую бабушку. От нее удалось выяснить, что Михаил с Сашей вчера благополучно приехали и вроде бы не уезжали, вроде бы свекровь-Бойчевская видела их на участке… По всему судя, видеть старушка могла их и месяц назад… Но Катя немного успокоилась и решила отменить экстренную поездку.

Этого решения она не смогла простить себе несколько месяцев…

Тогда же она связалась с Горяниным – но тот оказался в городе, обещал подъехать в Редкое Кузьмино через час-другой, узнать, что у Миши с телефоном, и перезвонить. Прошло полтора часа. Звонка не было.

Она ждала с чувством досады и некоторого смущения – всю жизнь смотрела с превосходством на глупых жен, пытающихся контролировать каждый шаг мужа, и не понимающих, что короткий поводок хорош, только пока не оборвался – а затем оборвавший его уходит навсегда…

Звонка не было.

Тревожная неуверенность изматывала.

Катя вновь позвонила Горянину…

2

Неплохо стрелявший на охоте Колыванов сейчас почти промахнулся – тугой конус летящей картечи зацепил Филу самым краем.

Она пыталась встать, ничего не получалось – задние лапы подламывались. Истошный вой сменился жалобным повизгиванием.

– Т-ты-ы-ы!!! – закричал Горянин, он хотел крикнуть многое: что Фила тут ни при чем, что она в жизни не тронула ни одного человека и дружила с Сашей, что последние сутки она провела у него на глазах, и не могла… Не успел.

Колыванов выстрелил второй раз.

Теперь картечь кучно легла куда надо – под левую лопатку, как раз туда стреляют волков и других хищников. И собак, если их приходится убивать.

В ушах стоял гул от рявкнувших выстрелов, дробовик двенадцатого калибра не пистолет и не карабин, бьет по барабанным перепонкам основательно. Предсмертного визга Филы Горянин не слышал, но все и так было ясно – рыжая шерсть густо окрасилась кровью, задние лапы быстро-быстро заскребли по земле и замерли, вытянувшись…

Поздно кричать об ошибке и вырывать ружье из рук, поздно обвинять Колыванова в убийстве добродушной, ни в чем не повинной Филы, так и не понявшей, за что ее убивают…

«Филе уже не помочь… надо думать о живых… Мишка совсем сдвинулся, оно и понятно… у любого крыша съедет от такого… а Катя, как же теперь ей… но какая же тварь это сделала…»

За своими обрывочными мыслями Горянин почувствовал, как ни странно, нешуточное облегчение – все непонятное в поведении друга объяснилось – пусть страшно и мерзко, пусть ценой гибели любимой собаки… да черт с ней, в конце концов, когда тут такое…

А мир вокруг изменился, мир стал не тот, что минуту назад. Из мира напрочь исчезли все звуки и все движение, все застыло, как на остановившейся кинопленке: Миша с неловко зажатой «Сайгой» в руках; сам Горянин, до сих пор оглушенный, делающий глотательные движения, пытаясь хоть что-то расслышать отходящими ушами. И два трупа, два неподвижных окровавленных трупа.

Первый звук, который услышал Горянин – мелодичное мяуканье мобильника – в застывшей тишине прозвучал сюрреалистично. Денис машинально потянулся к трубке, отведя взгляд от Колыванова.

А когда через долю секунды повернулся обратно, встретился глазами с провалом ружейного дула – с черной и бездонной дырой. Не было никаких драматических пауз, никаких прощальных слов. И вся минувшая жизнь не промелькнула в тот момент перед мысленным взором Горянина. Из ствола вырвался сноп пропитанного свинцом пламени.

Больше Денис Горянин никогда и ничего не увидел.

3

Как впоследствии выяснилось, в близлежащей части поселка выстрелы услышали многие. Но никто не обратил внимания – стрельба по выходным не была таким уж редким событием. Многие из новых обитателей Редкого Кузьмина, расслабившись под шашлычок с коньячком, устраивали образцово-показательные стрельбы из газового оружия. И не только из газового. Опять же их отпрыски со сверхмощными петардами и ракетами… Интересоваться после пары-тройки громких хлопков, что происходит за высокими оградами соседей, считалось дурным тоном.

4

Рот Горянина распахнулся в беззвучном крике не то удивления, не то возмущения; глаза тоже до сих пор оставались широко раскрыты.