Pasta per amore, или Макароны для Любы

— Как на работу? — еще выше поднимаются красивые тонкие брови. — В скорую???

Блин! Я ж наплёл про маму-медсестру… Хорошо, что девчонка вовремя напомнила, а то чуть было не спалился.

— Ну, да… В скорую. Вот со мной и возились… медсестры, пока мама… на вызовы ездила.

— Это очень благородное дело, она помогала людям… Жаль, конечно, что в ущерб своему ребенку. Но я её понимаю…

Недоуменно смотрю на Любу, и она объясняет.

— Понимаешь, так как я была очень долгожданной и единственной дочкой и внучкой, мне всегда доставалось всё самое лучшее. Я этого не замечала — принимала как должное. Но когда мне уже было лет семь, я хорошо запомнила один наш семейный ужин. В нашей семье всегда была традиция собираться вечером за общим столом, — Люба поясняет, а я вдруг ловлю себя на мысли, что полностью погружен в её рассказ — мягкий тембр, правильная речь, отсутствие слов-паразитов — просто гипнотизируют; я словно слушаю аудиокнигу в профессиональной озвучке. — Так вот в тот день я была не голодна, так как до вечера гостила у бабушки с дедом. На ужин мама сварила пельмени, к слову, мои любимые. И вот, пока родители ели и попутно что-то обсуждали, я заметила то, на что раньше не обращала внимания. У папы в тарелке пельмени лежали все целенькие, а сверху как цветочки на клумбе «росли» кусочки мяса из начинки. Когда же я перевела взгляд на порцию мамы, то заметила у неё совершенно другую картину — пельменей целых там было совсем немного — бОльшую часть тарелки вообще занимали порванные пустышки. Я тогда подумала, что это просто совпадение. Но спустя время стала нарочно подмечать такие моменты: мама действительно постоянно себя обделяла: лучший кусок она оставляла кому угодно, но не себе.

— А что же отец? — не выдерживаю я, — он разве не замечал, что она так делает? Почему не говорил ничего?

— В том-то и дело, что говорил. Я стала более внимательной с того дня, и слышала, как папа иногда даже злился на неё за это. Но мама всегда улыбалась и отвечала, что она просто не может иначе — её так приучили с детства.

«Странная привычка», — чуть не вырывается у меня фраза. Но Люба вовремя продолжает.

— И я с тех пор подумала, что хочу воспитать в себе тоже такую черту. Тоже хочу отдавать лучшее другим.

— Ты серьёзно сейчас? — всё-таки я не выдерживаю и задаю этот вопрос, рассматривая Любу как инопланетянку.

— Конечно! — говорит совершенно искренне. — Представляешь, был даже такой смешной случай…

«Смешной? Что-то я уже сомневаюсь, что у нас одинаковые представления о смешном»…

— Мы с мамой как-то отдыхали на море вдвоём…

— Подожди, дай угадаю, — во мне просыпается какой-то нездоровый азарт. — Вы искали самое плохое место на пляже и так и не сумев определиться, у кого хуже, так и не искупались?

— Нет, Марио, — Люба не обижается на явный стёб с моей стороны, а только смеётся, а мне ласкает слух, как она назвала меня по имени. Впервые за этот вечер. — Мы купили персики.

— Выбрали наверное самые гнилые? Или зелёные?

— Напротив, — продолжает девчонка. — Мы купили самые красивые и вкусные персики, которые я когда-либо вообще пробовала, — я с интересом жду продолжения и уже не встреваю со своими шутками. — Так вот у нас остался один персик. Я не хотела его брать, так как оставляла его маме. А мама, видимо, не ела из тех же соображений. В итоге он пролежал на столе четыре дня. Мы обе облизывались на сочный фрукт всё это время. И когда пришла пора уезжать, мы заметили, что он наполовину сгнил. Пришлось обрезать половину, а оставшуюся часть поделили напополам и съели. Представляешь, мы ведь могли его съесть еще целым, но оставляя друг другу не сделали этого.

Да уж… История — обхохочешься. В стиле Любы.

— Ну что, может, пойдёт еще погуляем? Мой внутренний вертолёт, круживший в мозгу, вроде бы благополучно приземлился, поэтому можем повторить цепочки, м?

Я подмигиваю Любе, и она понимает, что это шутка. Смеётся и отрицательно машет головой.

Странная она всё-таки девчонка… Хотя, это слово, наверное, не очень ей подходит. Скорее, Люба — загадка. Вот говорят же, что в девушке должна быть изюминка. Люба — сплошной изюм. Даже не знаю, что еще от неё ожидать.

* * *

Огромная розовая туча выплывает из-за угла и движется прямо на меня. Если не особенно приглядываться, то издалека вполне можно увидеть, как этот ураган из сладкой ваты несёт за собой тонкую фигурку Любы, которая словно привязанная на ниточке парит вслед за ней.

Ненавижу вату! В детстве любил, душу готов был продать за неё! А как вырос и начал встречаться с девушками, которым как по заказу на первом свидании в парке подавай эту липкую дрянь… Нет, к выводам, что это — липкая дрянь я тоже пришёл несразу.