Pasta per amore, или Макароны для Любы

Да, я теперь поняла еще и то, что любовь к Марио — это боль. Много раз слышала, что испытывать чувство любви — это счастье, эйфория, внутренний подъём… Но у меня совершенно другие ощущения. Марио целует меня, а у меня внутри будто что-то отрывается и остаётся ноющая кровоточащая рана. И я, словно какой-то мазохист, вместо того, чтобы оставить её заживать, специально тыкаю в неё пальцем. Это напоминает мне историю с заусенцем: он не болит, пока ты его не оторвёшь, а потом не начнёшь постоянно мусолить больное место.

Мне нужно прекратить этот поцелуй, перестать будоражить свою сердечную рану, и усилием воли я отталкиваю парня от себя, вложив в это действие все свои силы. Удивительно, но у меня получается. Марио отстраняется и тут же получает от меня оплеуху.

— Ты, как обычно, меня не дослушал, — чеканю, глядя ему в глаза. — Да, я тебя не забыла. Но это дело времени. Я приложу все усилия, чтобы приблизить этот момент.

— Даже не надейся, что я позволю тебе забыть! — эти слова Марио кричит мне вслед, и я шокирована таким заявлением. Зачем ему это нужно? Неужели так сильно зацепил мой отказ, что он собирается доказать себе с моей помощью, что таким крутым мачо не отказывают такие простушки, как я?

* * *

Утро начинается весьма странно. Вначале ничего не предвещало неожиданностей: я, как обычно встала раньше девчонок и уже собиралась отправиться в уборную, как вдруг наткнулась на что-то колючее на своей кровати.

Рядом с подушкой лежал маленький букетик кустовых розочек. Розовые и белые цветочки были перевязаны белым шнурком, закрученным в виде бантика. Под букетом лежала записка.

Я догадывалась, от кого этот презент и послание, и хотела бы сказать, что мне не понравилось и я не собиралась читать записку, но нет. Мне было приятно. А записка содержала следующее послание:

«Надеюсь, этот букетик подарит тебе улыбку, а аромат будет напоминать обо мне»

Эта фраза была написана красивым почерком и ручкой, но вот ниже имелась еще одна приписка, сделанная моим карандашом для губ, который лежал тут же на тумбочке.

«P. S. Ты во сне похожа на котенка: так же урчишь и фыркаешь. Это очень мило»

Улыбка против воли растягивается по лицу. Понимая, как это глупо с моей стороны — вестись на такие избитые приёмы пикапа — начинаю злиться на себя. Неужели у меня нет ни капли гордости и элементарной памяти, если я ради пучка розочек с клумбы под нашими окнами, перевязанных шнурком от кроссовка, готова забыть, как Марио растоптал мои чувства? Нет, я не попадусь снова на его удочку.

Силой воли сминаю записку и бросаю в мусорное ведро. С букетом не могу так поступить, ибо он будет заметен и наверняка вызовет вопросы у моих соседок, поэтому выхожу на балкон и забрасываю его повыше через перегородку — к девчонкам, которые живут в следующей за комнатой грибоедоффцев. Пусть сами потом объясняют им, кому это и от кого.

— Девочки, подъём, — говорю, стоя в дверях балкона, нарочито громко. Мне видно, что у соседей тоже открыта дверь в комнату. — С сегодняшнего дня будем закрывать балкон на ночь, а то какое-то наглое животное ночью шныряло по комнате и наследило тут!

— Любаш, ну ори, пожалуйста, — мычит Светка, повернувшись ко мне и открыв один глаз. — Надо закрывать, значит будем. Дай поспать.

— Какое спать? — говорю уже тише и полностью войдя внутрь. — Завтрак через полчаса, а нам еще привести себя в порядок нужно.

— Мы успеем до десяти, — отзывается сонная Валюха. — Сейчас только восемь, куда спешить?

Спешить и правда необязательно, но я обычно ходила в столовую с Никитой к восьми тридцати, потому что привыкла рано завтракать, да и в это время подают восхитительные сырнички, которых к десяти никогда не остаётся. Сегодня Никиты не будет — он вчера уехал по семейным делам и вернётся только завтра, поэтому мне необходима компания девчонок.

Нет, я не стесняюсь и не боюсь ходить одна, просто я почти уверена, что при таком раскладе ко мне обязательно подсядет Марио. Вчера он глаз не сводил с нас с Ником, усевшись в малом зале за моей спиной. В окне рядом с нашим столиком мне было прекрасно видно, как он гипнотизировал мой затылок. А сегодня, после ночной выходки, почти уверена, что предпримет попытку заговорить.

* * *

— Если этих сырников на самом деле не существует, ты поплатишься за моё испорченное утро, Любаша.

Светка всю дорогу до столовой причитала, что не хотела идти так рано, а Валя вроде бы даже была рада, только вот чему, я поняла не сразу.

— Девочки, вы берите подносы, а я займу нам столик, — говорит она и подталкивает нас к раздаче.

Нагрузив полные подносы вкусняшек, мы со Светкой снуём по залу в поисках нашей третьей подруги, и обнаруживаем её… Только не это! В компании наших соседей…

Вот, чему она была так рада — они договорились с Юрой встретиться в столовой и позавтракать вместе. Но зачем было тащить за один столик всех его спутников?

Внутренне рыча от негодования, я подхожу к столу.