Читаем Пастернак в жизни полностью

С самого детства на Пастернака огромное влияние оказывала музыка: «Больше всего на свете я любил музыку, больше всех в ней – Скрябина» («Люди и положения»). Увлечение Пастернака музыкальной импровизацией широко известно («Импровизация», «Рояль дрожащий пену с губ оближет…», «Музыка»). Он серьезно занимался композицией, получил одобрение Скрябина и готовился к сдаче экзаменов за курс консерватории. Однако отсутствие абсолютного слуха заставило его бросить свои занятия: «Если бы музыка была мне поприщем, как казалось со стороны, я бы этим абсолютным слухом не интересовался. … Но музыка была для меня культом, то есть той разрушительной точкой, в которой собиралось все, что было самого суеверного и самоотреченного во мне» («Люди и положения»).

В 1908 году Пастернак поступил на юридический факультет Московского университета, но вскоре перевелся на историко-филологический (окончил в 1913 году). Среди университетских преподавателей были знаменитые профессора – Виппер, Соболевский, Шпет.

В университете Пастернак увлекся философией, в 1912 году на скудные средства, собранные матерью, поехал на летний семестр в Марбург, чтобы послушать лекции главы неокантианства Г. Когена. В Марбурге Пастернак делал очевидные успехи на философском поприще: «Коген был очень доволен мной. Я читал второй раз реферат И. Канта с разбором. Коген был прямо удивлен и просил меня к себе на дом» (письмо А.Л. Штиху, 11.07.1912). Коген предложил ему продолжить профессиональную карьеру философа в Германии. Однако встреча в Марбурге с И. Высоцкой, в которую Пастернак был давно влюблен, и неудачное объяснение с ней заставили его пересмотреть свои позиции. С этого времени поэтическое творчество становится его основным занятием: «…Я в течение двух или трех летних месяцев написал стихотворения своей первой книги. Писать эти стихи, перемарывать и восстанавливать зачеркнутое было глубокой потребностью и доставляло ни с чем не сравнимое, до слез доводящее удовольствие» («Люди и положения»).

В 1913 году в альманахе «Лирика» были опубликованы первые пять стихотворений Пастернака. В литературном кружке «Мусагет» начинающий поэт выступил с докладом «Символизм и бессмертие», в котором выразил постсимволистскую программу современного искусства. В том же году вышла первая книга стихов Пастернака «Близнец в тучах», насыщенная сложными космологическими образами, зодиакально-астрологическими ассоциациями и представляющая собой новую форму символизма. Индивидуальность творческой манеры Пастернака, оригинальность его метафор и музыкальность стиха вызвали одобрение со стороны старших символистов: В.Я. Брюсов отозвался на сборник доброжелательной рецензией («Русская мысль», 1914. Июнь).

Зимой 1913–1914 годов произошел инициированный старшим товарищем Пастернака С.П. Бобровым раскол литературной группы «Лирика», и было образовано футуристическое сообщество «Центрифуга», в которое вошел и Пастернак.

Весной 1914 года состоялось первое знакомство с Маяковским, заставившее Пастернака пересмотреть принципы своей поэтики. Об этом он писал в «Охранной грамоте»: «Время и общность влияний роднили меня с Маяковским. У нас имелись совпаденья. Я их заметил. Я понимал, что, если не сделать чего-то с собою, они в будущем участятся. … Не умея назвать этого, я решил отказаться от того, что к ним приводило. Я отказался от романтической манеры. Так получилась неромантическая поэтика “Поверх барьеров”».

Такое название носил второй – футуристический – сборник стихов Пастернака, который вышел в издательстве «Центрифуга» в самом конце 1916 года. «Объективный тематизм и мгновенная, рисующая движение живописность» (инскрипт А. Крученых, 9.12.1946) – так определил сам Пастернак главные художественные качества своей книги. Они достигались новаторскими приемами, родственными современной живописи, подчеркнутой яркостью, динамическим смещением, разложением формы и вместе с тем тематической цельностью. «“Барьеры”, – писал Пастернак, – первая, пусть и тощая моя книга. Этим я и занимаюсь сейчас. Учусь писать не новеллы, не стихи, но книгу новелл, книгу стихов» (письмо родителям, 10.02.1917). В 1928 году Пастернак кардинально переработал книгу: из 49 стихотворений, в нее входивших, 18 были исключены, 11 появились в новой редакции. С тех пор книга «Поверх барьеров» как целое не переиздавалась. Она составлялась в основном на Урале, куда в 1916 году Пастернак отправился для работы делопроизводителем в конторе химических заводов З.Г. Резвой близ Соликамска. Там он познакомился и близко сошелся с инженером заводов Б.И. Збарским и его женой Ф.Н. Збарской. Месяцы, проведенные на Урале в семье Збарских, нашли отражение в сюжете романа в стихах «Спекторский», повести «Детство Люверс» и в уральских главах романа «Доктор Живаго». Период жизни до Урала был связан для Пастернака с его влюбленностью в Надежду Синякову, многие стихотворения сборника «Поверх барьеров» содержат родственный ей образ.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное