Pasternak

— А отчего же сразу не настоящую? Я думаю, это несложно.

Внизу под этажами словно вздохнуло огромное существо и, выдернув из себя пробку, с утробным бульканьем выпустило кровь.

— Что это? — подхватился Льнов.

— Вода с нижнего этажа ушла, — сказал Цыбашев.

Льнов поднялся.

— Надо проверить… Все равно спускаться пора.

Он растолкал Любченева, стал поднимать бессильного Цыбашева.

— Ты не сомневайся, я ведь не шучу насчет Шамбалы. Вот выберемся отсюда, отдохнем немного и махнем втроем в Гималаи. Отыщем и взорвем ее на хуй!

Цыбашев слабо улыбнулся:

— А как же утверждение, что никто не в состоянии достичь Шамбалы без зова!

— А я считаю, это тибетские попы нарочно придумали, — вдруг сказал Любченев, — чтобы люди и не пытались искать.

* * *

Священник уже не держался на ногах, и Льнов взвалил его на плечо. Впереди бежал Любченев с фонариком в зубах и с натянутой тетивой рогатки, которую он вместо взрывной пули, за неимением лучшего, зарядил крупной гайкой.

Льнов шел, цепко оглядываясь по сторонам.

— Еще во времена холодной войны были созданы минно-взрывные заграждения, — рассказывал он священнику. — Основу составляли ядерные фугасы. На случай большого количества танков. У нас две линии было, между Китаем и по Варшавскому разделу. Потом, когда Союз развалился, их вывезли, но часть осела в Молдавии и Украине. Кое-что осталось в Казахстане. В районе Семипалатинска полно было ракетных баз. Там много чего в заброшенных штольнях… Я даже одного человека знаю. У него можно купить.

— Льнов, подожди, — сказал священник. — Я устал. Давай здесь передохнем. Это какой этаж?

— Второй.

Чуть дрогнул луч фонаря и сделался тусклее.

— Батаейки шадятся, — чуть шепеляво прокомментировал Любченев, оборачиваясь своей, точно шахтерской, излучающей свет головой. — Полчаша — макшимум.

— Здесь были свечи, — сказал священник. — Посмотри, вон там, в коробке, за книжными стопками…

Льнов осторожно прислонил раненого к стене.

— Нашел! — крикнул Любченев. Послышалось шарканье спички о коробок. — Отширели. Фигня, у меня жажигалка есть…

Погас фонарь, потом появился Любченев с дрожащим огоньком на коротком свечном огарке.

— Всего три свечки…

— Неплохо. — Льнов посмотрел на священника. — Этого часов на пять хватит. Верно, Серега? Что замолчал?

— Я умираю…

— Ты это брось, — торопливо заговорил Льнов. — От пули в ноге никто не умирает. Я еще не досказал тебе… Эти фугасы разных мощностей бывали, и размеры у них незначительные. Сам ядерный запас мало весит и вполне помещается в чемодан. Основной вес приходится на корпус и взрыватель. Перевезти не сложно. Я уже бывал в тех местах. Можно ехать до Барнаула, оттуда через Алейск, Шипуново, Поспелиху и Рубцовск до Семипалатинска. Таможня теперь в районе Рубцовска. Там, конечно, денег придется кому надо сунуть. Из Семипалатинска поезд идет на Аягуз, потом на пограничную станцию Дружба, далее уже Китай. Таможня — она везде одинаковая. Главное, деньги иметь. Из Урумчи можно поездом или машиной попасть в Корла, оттуда через пустыню Гоби машиной в Тибет. Из Нагчу дорога автомобильная в Лхасу. А там проще простого…

— Холодно, — с зубным ознобом произнес Цыбашев.

— Возьми мою куртку, — сказал Льнов.

Было слышно, как наверху скрежетала по бетону выдираемая из петель дверь.

— Очень долго… — прошептал Цыбашев.

— Что долго? — переспросил Льнов.

— Поездом ехать…

— А можно и быстро, самолетом… — Льнов устало прикрыл глаза, — частный самолет зафрахтуем. Вначале до Ташкента, оттуда в Дели. Из Дели в Джамму. Из Джамму в Сринагар.

— Смешно звучит… — неожиданно сказал Любченев. — Сри на гар.

— Смешно… — прошептал священник.

— Точно, — рассмеялся Льнов, — я бы и не подумал — сруны индийские! — он поднялся. — А оттуда по Трансгималайской трассе. Есть и другой вариант. Лететь из Дели в Катманду. Дальше, конечно, путь только с проводниками… Ладно, пора вниз.

— Оставьте меня пока здесь, — сказал священник. — Проверите, что там, на нижнем этаже. Если есть выход, за мной вернетесь. Если нет, можете не возвращаться. Я все равно скоро умру…

— Перестань, — хмуро сказал Льнов, подбирая секиру. — Мы пойдем все вместе.

— Я серьезно говорю. Свечу только не забирайте — не хочу в темноте быть. Они будут здесь минут через пятнадцать, — продолжал уговаривать Цыбашев. — Им еще сквозь книги прогрызться надо. Вы успеете за мной вернуться.

Льнов решился.

— Хорошо. Вот, пистолет, на всякий случай.

— Да не нужно. Я все равно стрелять не умею.

— Это просто. Вот предохранитель. Вот так сдвинул и нажимаешь на спусковой крючок. Понял? А мы тогда скоро, да, Любченев?

— Льнов, я хотел тебя попросить, — Цыбашев снял с себя массивный серебряный крест отца Григория. — Ты только не подумай, что я тебя к православию склоняю. Просто он мне дорог, и если что, я бы хотел… На память, тебе. Только в карман не клади, потеряешь. На шею надень. Вот так…

— А как же ты? Священник, и без креста?

— У меня мой нательный… Знаешь, мне уже лучше стало. Не так холодно. Можешь взять куртку. Все. Уходите. Очень прошу…

7