Пастор, монах, православный и я

– А я вот православный! – над нами навис Володя, тряхнув седыми волосами, и я только вблизи рассмотрела, что мужчине было около сорока лет, седина и не совсем свежий вид прибавляли ему возраст.

– Да тут наверняка все православные, – отозвался пастор и вопросительно посмотрел на Рината и меня.

– Нет, я монах, буддист, – ответил ему Ринат.

– Оу! – удивился Михаил.

– Интересная компания, – весело констатировала я.

И тут все трое посмотрели вопросительно в мою сторону.

– А почему, простите, мы представляемся религиозными конфессиями? Ну хорошо, я христианка! – радостно объявила я.

– Это как же небеса постарались, чтобы тут нас всех собрать, – медленно произнес пьяным голосом Володя, – Ринат, а как так получилось, что ты в буддисты подался?

Ринат, как, впрочем, и следовало монаху, отрешенно смотрел в окно, казалось, он не услышал вопроса.

– Смотрите, – монах показал рукой в направлении окна, – молнии одна за другой, темно-серые тучи практически все небо закрыли, сейчас пойдет дождь, – сказал он.

Мы все завороженно смотрели, насколько это возможно, так как радиус нашего видения ограничивался рамками окна вагона, как стихия буйствовала во всей своей красе.

– Монахом я стал несколько лет назад, – ответил на Володин вопрос Ринат, это было неожиданно даже для меня самого. – Я всегда искал ответы на вопросы бытия, зачем? Для чего я тут? И только буддизм помог найти ответы. Сострадание – вот главное, что я уяснил для себя.

– А где вы сейчас проживаете, Ринат? – поинтересовалась я.

– Постоянно нигде, странствую. Живу на пожертвования, вот даже билет в это купе мне купили совершенно незнакомые люди, с которыми я познакомился буквально вчера, – Ринат говорил тихим, спокойным тоном. У него было удлиненное лицо, прямой нос и волевой подбородок. Светлые волосы казались выцветшими. Одет он был во все чистое, но сильно потрепанное, рубашку и джинсы. Ринат источал уверенность и непоколебимость. – Мне нравится такая жизнь, без лишней суеты, когда не знаешь, что произойдет с тобой завтра, что ты будешь есть и будет ли где преклонить голову.