Пастух

— Но разве не то же ФБР некоторое время назад обнародовало результаты исследования, показавшего, что приблизительно три четверти убийц пережили в детстве то или иное насилие?

Шериф кивнул.

— Ты явно не каждый раз переключаешься на другой канал. И ты совершенно прав. Природа против воспитания — это стало темой горячих дебатов среди ученых, занимающихся исследованием поведения и развития личности. У каждой из сторон есть свои веские аргументы. Вот, наверное, почему большинство экспертов поддерживают теорию о комбинации множества факторов. Акерман-старший так отчаянно стремился к славе, что решил: единственный способ доказать правоту своей теории заключается в проведении реальных экспериментов на ребенке — на его сыне.

— Что? Он захотел доказать, что может свести с ума собственного сына?

— Это именно то, чем он начал заниматься. Хотел доказать, что может взять нормального ребенка и вырастить из него психопата. Закрой глаза на мгновение. Вообрази себя маленьким мальчиком. Затем подумай о каждом плохом событии, которое, возможно, когда-либо происходило в жизни очень плохих людей. О трагических происшествиях, превративших их в монстров. О насилии, физическом и психологическом. О пытках, о смерти. Обо всем том, что, как ты считаешь, ни один ребенок никогда не должен видеть или испытывать. А теперь представь, что все это произошло с тобой.

Маркус медленно открыл глаза.

— О боже, — прошептал он. — Но это способно лишить рассудка любого. А потому ничего не доказывает.

— В том-то и заключается самое страшное. Акерман-старший считал, что его эксперименты дадут представление о том, что творится в сознании убийц, и в конечном счете спасут от смерти многих людей. Он надеялся, что его труды покажут путь к разработке методов лечения патологического поведения. Он желал стать героем. Конечно же, он понимал, что все будут шокированы и придут в ярость, когда узнают, что он сделал, но он планировал отправиться за границу и продолжить работу там, после того как опубликует свои открытия. Он намеревался создать зловещего убийцу, а затем исцелить его. Но когда о его исследованиях стало известно, они, как ты справедливо отметил, ничего не доказали. Его лишь признали очень плохим психологом.

— Я бы сказал, что он гораздо хуже, чем просто плохой психолог. У любого, кто проделает такое с собственным сыном, явно у самого не все дома.

— В точку. Он хотел подтвердить теорию воспитания, но в конечном счете добавил достоверности природной теории. Многие психологи пришли к выводу, что Акерман-старший сам изначально был не в себе и просто передал свой психоз сыну по наследству. Как бы то ни было, его ребенок прошел через настоящий ад без особой на то причины.

— А разве особая причина вообще существует?

— Я считаю, нет.

— Что же в итоге произошло с отцом?

— То же, что происходит с любым сумасшедшим ученым. Его создание повернулось против него.

На мгновение в кабинете повисла гнетущая тишина.

— Потрясающая история, — произнес Маркус.

— Верно, но это только ее начало. Теперь нам приходится иметь дело с чудовищем, которое он породил. Добрый доктор хотел доказать, что сможет создать убийцу, и преуспел в этом. Его сын войдет в историю как один из самых одиозных и омерзительных персонажей. — Шериф вперил взгляд в нечто, видимое ему одному. — Он очень умен и играет в свои тщательно продуманные игры, но в то же время он неосторожен. Убивает случайно подвернувшихся под руку людей. По крайней мере, такое складывается впечатление. Его не волнует, поймают его или нет. Его можно отнести к смешанной категории убийц, то есть к тем, кто придерживается одновременно как четкой организации преступлений, так и совершенно спонтанных, неорганизованных действий. Разумеется, это часть используемой ФБР системы классификации неизвестных субъектов. Но даже если мы будем использовать методы Холмса и Де Бургера, которые классифицировали убийц по мотивам их преступлений, он все равно останется в смешанной категории. Он — убийца-гедонист, получающий наслаждение от самого процесса убийства, и одновременно властолюбивый убийца, чей основной мотив заключается в полном доминировании над жертвой.

После паузы шериф продолжил:

— Он представляет собой загадку и для психиатров. Прежде чем он сбежал, доктора долго возились с ним, пытаясь найти ответы на многие вопросы. Страдает ли он нарциссизмом? Он подлинный социопат или нет? Переживает ли он какие-либо эмоции или они у него полностью отсутствуют? Знакомо ли ему чувство раскаяния? Да что там говорить: некоторые даже считали Акермана шизофреником. Во время занятий с ним доктор мог прийти к одному заключению, а следующий на основе реакций Акермана вел исследование уже в совершенно ином направлении.

— Мне начинает казаться, что он их дурачил.