Пастух

Шофер грузовика протянул руку мимо него и ухватился за что-то сбоку от телефона-автомата.

— Вот что я имею в виду. — Мужчина показал ему связку оборванных проводов. — Я имею в виду, что зря стою здесь и жду очереди позвонить по телефону, который ни к чему не подключен. Ни с чем не связан. А ты разговариваешь сам с собой, кретин. Спасибо за мое потраченное время! — Шофер покачал головой и поспешно удалился, бормоча что-то себе под нос.

Акерман стоял как громом пораженный. Он тоже взялся за провода и тщательно осмотрел их. Потом сунул руку за телефонный аппарат в поисках других кабелей, но ничего не обнаружил. Этому должно быть какое-то объяснение…

Его дыхание стало коротким и прерывистым. Сердце громко стучало. Он обследовал каждый дюйм телефона-автомата и только тогда нашел небольшой лист бумаги, судя по всему, сорванный со своего места ветром, с надписью: «Не работает».

Что за чертовщина здесь творится? Он снова взялся за трубку и приложил ее к уху.

— Алло, — прошептал он.

— Я слушаю тебя, Фрэнсис, — последовал ответ.

Акерман бросил трубку, словно она была ядовитой змеей, и попятился от телефона. Он чуть не упал, зацепившись ногой за бордюрный камень на повороте, но продолжал идти спиной вперед, не сводя глаз с трубки, всерьез опасаясь ее нападения. Потом он еще раз споткнулся, как раз перед машиной, отъезжавшей от одной из бензоколонок. Водитель оглушительно посигналил, и он подался вперед. Вернулся к бордюру и присел на него, прижав ладони к вискам.

Этого не может быть. Отец Джозеф — реальный человек. В этом он был уверен. Он вспомнил все свои разговоры с ним. Священник оставался его единственным другом с самого детства. Единственным из всех людей. Он должен быть реальным. Должен.

Он сидел, задыхаясь, с сердцем, бьющимся о ребра, и раскачивался взад-вперед. Нет, нет, нет. Этого не могло случиться. Он осознал весь ужас ситуации. Мне не становится лучше. Нет никакой надежды. Нет пути к искуплению.

Он бурно разрыдался. Его плач привлек несколько любопытных взглядов, но большинство заметивших его людей старались держаться подальше. Через несколько секунд в его голове эхом раздался голос. Голос его отца, произносившего слова из далекого прошлого.

Пора начинать игру, Фрэнсис… Если сделаешь все, как я сказал, боль пройдет… Убей… Это все, что ты можешь… Ты — монстр…

Он посмотрел на дорогу перед стоянкой для грузовиков. Фары автомобилей высвечивали указатель: «Ашертон, 13 миль».

Он утер слезы рукавом.

— Хорошо, папа. Давай играть.

Глава 34

Держа руки за головой, Маркус прошел по крыльцу мимо тела Аллена Брубейкера, человека, которого подвел. Помощь ему слишком дорого обошлась Аллену и членам его семьи. Голова Маркуса болела и пульсировала от охвативших его отчаяния и чувства вины. Он ведь не только не сумел их защитить. Он стал причиной их мучений. Их нужно было защищать от меня, а не наоборот.

Заместитель шерифа велел ему остановиться перед одной из патрульных машин.

Маркус уловил горелый запах своего отвлекающего устройства, но пламя, вопреки его надеждам, уже погасло. Фары автомобиля, стоявшего капотом к сараю Брубейкеров, освещали его странным, искусственным сиянием.

Шериф держал Чарли близко к себе, но соблюдал дистанцию между собой и Маркусом.

— Встань на колени, заведи руки за спину и надень на них вот это. — Шериф бросил ему пару наручников.

Маркус ощущал полную беспомощность. Ему хотелось наброситься на шерифа и его людей, чтобы покончить с этим так или иначе. Он мог бы поступить подобным образом, если бы ему не приходилось думать не только о своей жизни, но и о жизнях других людей. Однако ситуация сложилась так, что он не видел иного выхода, кроме как исполнять приказы. Он завел руки назад, защелкнул на них наручники и опустился на колени.

После того как он подчинился, шериф встал перед патрульной машиной и крепким ударом по ногам заставил Чарли тоже опуститься на колени. Чарли смотрел в землю, избегая встречаться взглядом с Маркусом.

Маркус не винил мальчика в создавшемся положении, но знал, что сам Чарли себя винит. Маркус хотел бы прожить достаточно долго, чтобы успеть сказать Чарли: ему не за что себя ругать. Его утешало лишь то, что они отвлекли копов и дали женщинам возможность уехать. Но почти сразу же его сердце оборвалось: он увидел заместителя шерифа, выводившего из-за угла дома двух человек. Женщинам не удалось сбежать, их поймали. Это был последний сокрушительный удар по еще остававшейся у него слабой надежде. Теперь его поражение стало полным и окончательным.

Он знал, что в этом нет его вины. Шериф оказался плохим парнем. Это он убил Аллена. Все было так, но от этого Маркус не чувствовал себя менее виноватым.