Пастух и девушка

— Вы знаете, Яа, — застенчиво мигнул звездочкой пилот, — я украдкой наблюдал за вами… У вас удивительная улыбка. Я встречаю такие все реже… Не знаю, как это передать. Она идет изнутри, это не маска, не пустая любезность… Вас поразила немота, а я вам завидую… И потом, вы спокойны, хотя должны быть как на иголках, ведь вы как бы вне общества… Я говорю понятно?

Яа кивнула и коснулась ладошкой его руки.

— О, нам пора садиться, — сказал пилот.

Махолет мягко приземлился на площадке среди небольшой горной долины. Их поджидал один из смельчаков-зоологов, друзей Иона.

— Ион передал мне, что желательно вас не тревожить, — сказал он после знакомства. — Мы приготовили уютный домик на краю лагеря, у горной тропы. Вам никто не будет докучать. Живите, сколько душе угодно. Там есть прекрасная стена «Пятнашки». Наверное, Ион рассказывал?..

Пешком они дошли до ее нового жилища. Пилот и ученый попрощались с ней, выразив надежду, что она не станет затворницей.

«Какие все-таки другие люди вдали от центров! — думала Яа. — Этот периферийный пилот! Этот зоолог! Они видят меня, а не мои функции. Они говорят то, что думают, а не то, что умно и беспрекословно… Ум так скучен…»

Она приняла освежающий душ, подкрепилась порцией редчайшего деликатеса — цветочной пыльцы, настоянной на соке горной сливы, и прилегла отдохнуть.

Когда Яа проснулась, надвигались сумерки. Она немножко понежилась в постели, а затем вдруг почувствовала жгучее желание поиграть в «Пятнашки».

Стена помещалась в пристройке к дому, в строении, которое своим видом напоминало большой стеклянный короб, а не шар, как было принято на планете. Собственно, название «стена» не являлось точным. Это скорее была лестница с убегающими вверх широкими ступенями. Но это были не обычные ступени, а своего рода клавиши. Вертикальные же ребра ступеней представляли собой экран — они изготовлялись из специального флюоресцирующего стеклопластика. Вверху лестницы помещалось устройство, которое улавливало и конденсировало особые лучи Большого светила.

Суть игры заключалась в том, что, ступая с клавиши на клавишу, человек постепенно добивался от «стены» музыкального звучания, которое сопровождалось радужной игрой цвета на экранах. В мерцании огней человек словно становился частью цветомузыкальной какофонии. Секрет заключался в том, что «стенаю загадочным образом отражала в музыке душевное состояние человека.

«Пятнашки» любили все — и взрослые, и, конечно, дети. В последнее время на игру поднялся настоящий «бум», словно у людей было все и не хватало именно этого…

Сначала Яа с осторожностью ступала по клавишам нижнего регистра. Потом ее потянуло выше. Крепнувшая, плывущая мелодия зазвучала высоко и грустно. На нее откликнулись зеленый и желтый цвета экрана во всех оттенках, иногда примешивался фиолетовый. В бликах света Яа металась по клавишам как желто-зеленый лучик или трепетный зеленый росток, росток с другой планеты. Если бы сейчас Ион или его друзья увидели Яа, они были бы удивлены и мелодией, необычно напевной, и гаммой пульсирующего света. Ион заметил бы и изменения в лице девушки — черты его стали задумчивее, мягче. Но Яа была обращена внутрь себя и, конечно, никому бы не призналась, что думает о далеком простом и бесхитростном человеке, пасущем коров у реки.

Когда игра усладила, но и утомила Яа, она остановилась, вышла на улицу и ступила на горную тропу, находясь еще во власти игры. И стена не могла успокоиться, затухая, вспыхивала то зелеными, то желтыми всполохами.

Наступил вечер, но темнота пока не сгустилась, воздух был чист и свеж. Тропа, то ныряя вниз, то поднимаясь, шла вдоль горного склона, а слева журчал прячущийся в камнях ручей. За поворотом взору открылась среди гор живописная долина. Ручей тут обернулся крохотным озером. Озеро было сверху ярко освещено. На водопой пришли клетчатый длинношеий кежер, который, сделав глоток воды, поднимал маленькую голову на шее-кране и смешно вертел ею из стороны в сторону, пять или шесть пушистых, розовых и быстроногих зомов, которые то и дело норовили боднуть друг друга маленькими синими рожками и не стеснялись задираться к кежеру. Эти мне зомы! Им все нипочем! Не сразу заметила Яа маленькую длиннохвостую и остроносую алису, которая устроилась в ногах у кежера, время от времени бросая осуждающий взгляд на шаловливых зомов. Но откуда свет? Серебрилась вода, каждый камешек на дне был как на ладони.

Ах, вот что! Это зоологи использовали дедовский способ — светильник на воздушном шаре. И, конечно, Яа не знала, что звери долго привыкали к освещению, побаивались: кто же опустил с неба ночное светило? Потом оно им даже понравилось, а красавец кежер всегда чувствовал близость людей и начинал задаваться — крутил головой и весело фыркал, наклоняясь к воде.

Яа долго наблюдала за зверями…