Пастух медведей

Тебе казалось: это очень просто —
Как жемчуг, обронить десяток слов…
А знаешь, ведь Земля всего лишь остров
Средь тысячи вселенных и миров.
И мы на ней лишь гости — на мгновенье
Пришедшие в движение планет
По высшему чьему-то вдохновенью
Лишь только раз, чтобы увидеть свет…
Не чудо ли, что в этой яркой вспышке
Столкнуло нас в горниле звезд и чувств,
Не где-то, не шутя, не понаслышке —
Глаза в глаза, смешав дыханье уст?
Мы встретились… И не сказав: «спасибо»
Судьбе, укрывшей нас, как двух котят,
Слепых и глупых, от бетонной глыбы,
Которую, разлукой окрестят
Другие люди. Те, что будут следом,
Что разберут сюжет, характер, жанр:
Что было с этим раненым поэтом
И с девочкой, направившей удар?
Они поймут, что было между нами.
Оценят вес поступков и обид.
Напишут трехметровыми словами,
Что золото не все, мол, что блестит.
…А мы, на них взглянув, как в кинозале,
Из тьмы своих ухоженных могил,
Вдруг вспомним просто вечер на вокзале —
Один лишь вечер… Пусть один — но был!
И было — все… И не хотела стрелка
Часов вокзальных двигаться вперед.
Все, что потом, — так пусто и так мелко…
Все, что потом, — отчаянье и лед!
До этих строк потомкам что за дело?
И у свечи так робок огонек…
Любовь была. Но ты не разглядела.
Я не судья.
Прости, что не сберег…

* * *

Я забываю имена.
Спросонья или сполупьяна
Басовым звуком фортепьяно
Встает забвения стена.
Я забываю голоса,
И даже старых песен звуки
В мои протянутые руки
Ложатся лишь на полчаса.
Я забываю адреса…
И те, кто где-то ждут упрямо
Письма иль строчки телеграммы,
Уже не верят в чудеса.
Я забываю, как в бреду,
Победы, пораженья, войны.
Так тише и куда спокойней,
И, в общем, знал, куда иду.
Душе теперь не привыкать,
Плащом забвенья укрывая,
Страницы памяти листая,
Их беспощадно вырывать.
Но тянет, что там ни пророчь,
За бешенством ветров-скитальцев,
Разбить стекло, изрезав пальцы,
И чье-то имя крикнуть в ночь…

* * *