Пастух Земли

Медный остров с его белыми пляжами и туманными мохнатыми горами неторопливо удалялся к горизонту, погружаясь в сияющую синеву. Корабль пробыл там недолго — капитан Ишваал зашёл лишь в небольшую факторию на берегу южного залива, основанную им года четыре назад совместно с несколькими купцами из Библа. Поселение пребывало под защитной местного князька, крайне заинтересованного в продаже своих товаров — меди прежде всего — в обмен на чудесные материалы и вещи с материка. Так что предприятие процветало, а Бхулак знал, что хананеи утвердились в этом месте серьёзно и надолго. Это даже не было подсказкой Поводыря — выгода медной торговли и для острова, и для ханаанских городов казалась очевидной.

Корабль должен был ещё зайти сюда на обратном пути и принять груз медных слитков для Ханаана. А пока, оставив в фактории несколько новых приказчиков и отгрузив кое-какие товары, продолжил путь на север.

— Довольны ли вы, мой господин?

— Благословен ты, Ишваал, — ответил капитану Бхулак. — Все хорошо. А ты доволен ли кораблём?

Капитан Ишваал был богато разодет, коренаст, почти квадратен, с роскошной ухоженной курчавой бородой и такой же шевелюрой. Из этой непроглядно чёрной волосяной копны торчал огромный крючковатый нос. Ишваал очень походил на отца своего Анниваала, а тот — на его деда Авиваала. Все они трудились над этим кораблём. На самом деле, в какой-то мере корабль и был ими.

Капитан расплылся в широкой улыбке, показывая ряды крепких белых зубов — ни дать ни взять зевающая борзая.

— Он прекрасен, господин, благословенный Элем!

Бхулак и сам испытывал подобие гордости: это ведь ему — уже очень давно — подобное судно явилось в видении, и он в общих чертах рассказал о нём деду Ишваала. Сам Бхулак не был таким уж искусным корабельным мастером, хотя, конечно, ему не раз доводилось строить лодки и самому плавать на них. Но вряд ли он сумел бы создать модель столь сложного корабля, разве что это сделает за него Поводырь. Впрочем, скорее всего, тот и послал ему видение…

А вот Авиваал — тогда небогатый торговец, ходивший на старом утлом судёнышке между ханаанскими городами, идеей загорелся. Он был не только купцом, но и корабелом, и множество раз чертил на песке или глине варианты чудесного судна, сработанного совсем иначе, чем старые библские, тирские или египетские, передав это увлечение своему сыну. Оба они были слишком заняты созданием и упрочением своего богатства, потому не успели увидеть корабль в яви. Но это удалось Ишваалу — сейчас в гавани Библа стояло два таких, а третий строился.

Корабль получился раза в два больше, чем все построенные до него. Он и впрямь был прекрасен: пристально глядящий вдаль Всевидящим Божественным Оком на носу, над острым тараном, изящно загибаясь «хвостом скорпиона» на корме, где рулём служили два тяжелых весла. На судне помещались несколько десятков человек, а трюм был доверху заполнен глиняными амфорами с вином и оливковым маслом, изюмом, сушёными финиками и фигами, медной рудой и слитками меди с Кипра, стеклянными вещами из Двуречья, целыми стволами ливанского кедра, сосудами из разных металлов и камня, статуэтками ханаанских богов и египетскими скарабеями. И много ещё чем.

А в обратный путь он загрузится драгоценным лазуритом из сказочных гор далеко на востоке, золотом и серебром, медным и бронзовым оружием из стран хеттов и хурритов, дурманящими и бодрящими зельями. И — рабами.

Пока же корабль резво шёл, влекомый попутным ветром, наполняющим квадратный парус на кедровой мачте, и ему помогали тридцать сильных гребцов на буковых скамьях, синхронно ворочающих вёслами васанского дуба.

Бхулак предчувствовал времена, когда такие корабли пройдут по всему срединному морю и их команды станут основывать на всех его берегах торговые колонии. А потом они выйдут и за Мелькартовы столпы, поплывут в баснословные страны на севере и юге, может, даже достигнут неведомых земель далеко на западе, за страшным Морем Тьмы.

— Будет буря, — уверенно заявил стоящий рядом капитан, и Бхулак даже не подумал усомниться в его словах.

Да он и сам ощущал в воздухе надвигающееся ненастье: небо всё больше мрачнело, посверкивая молниями, лазурные воды стали тёмно-зелёными, пробегавшие по ним ласковые белоснежные барашки сделались вдруг стремительно-норовистыми, яростно метались туда-сюда, и корабль всё сильнее раскачивался под их напором.

Капитан, прошедший множество куда более сильных штормов, взирал на это с полным спокойствием — как и Бхулак, видевший их куда больше. Но начинающаяся гроза унесла его мысли — в место, отсюда далёкое и времена куда более ветхие. Он видел обречённый град на берегу озера и обезумевших людей, ещё недавно вальяжных и уверенных в себе, а теперь с ужасом глядящих на ставшие вдруг смертельными небеса, наполненные огненной смертью, которая вот-вот прольётся на землю.

Тогда Бхулак сделал всё, что мог, а мог он очень мало. И тогда он, наверное, впервые понял, что Поводырь — не самое могущественное существо мира сего.

4

Участь Содома

Долина Сиддим, Содом. 2154 год до н. э.