Пастух Земли

Наконец это случилось. Бхулак с ужасом и гневом увидел, что голова Арэдви словно бы лопнула по самой середине. Он знал, что брызнувшая жидкость на самом деле не кровь, но от настоящей она не отличалась ни видом, ни запахом. Впрочем, вышло её совсем немного. Голова аккуратно распалась на две одинаковые половины, явив то, что Бхулак не желал видеть — непостижимую в своей сложности конструкцию из множества мельчайших деталей, которые переливались, мигали, шли золотистыми искорками.

Но разошлась на части и она. И вот из самой середины головы той, кто называлась Арэдви, показался сияющий шарик — совсем небольшой, но очень яркий, так, что смотреть на него было трудно. Он осветил всю вершину холма вместе с Бхулаком и древними валунами. А потом отделился от головы и поднялся в воздух.

Механические мозги и половины черепа вновь сошлись воедино, и Арэдви повалилась на землю — теперь уже окончательно мёртвой. А сияющий шарик вдруг исчез, словно его и не было, и вновь настала тьма — куда более вязкая после ослепительного света.

Наступал самый опасный момент. Согласно расчётам Арэдви, Поводырь должен был правильно отреагировать на ситуацию с вероятностью в почти восемьдесят процентов. Но это были расчёты для стационера в его нормальном состоянии — а не для той безумной машины, которая решала сейчас, что делать с бывшим эмиссаром.

Бхулак вполне смирился с тем, что в следующее мгновение упадёт замертво рядом с Арэдви, и эта перспектива даже каким-то образом утешала его, ибо сулила покой. Но тут его охватило знакомое чувство растворения в радужном взрыве, возникавшее всякий раз, когда Поводырь переносил его на невообразимые расстояния, и он утратил личность.

36

Земная орбита, автоматическая станция Нации «Поводырь». 1993 год до н. э.

Сознание возвращалось не по порядку, хаотичными толчками вбивая в него разрозненные обрывки знаний о прошлом. Он ещё не помнил, как его зовут, но уже знал, где находится — в небесном дворце Поводыря. Но кто это такой и зачем он здесь, всё ещё скрывалось в смертном мраке, из которого он только что вынырнул.

Однако постепенно прояснялось и это. Бхулак вновь обрёл своё имя, воспоминания и боль свежей утраты. И ещё боль телесную, которой всегда заканчивались для него такие перемещения. Но к этому он приготовился, а времени приходить в себя не осталось вовсе. Потому он с трудом приподнялся и начал осматриваться.

Его охватили стародавние воспоминания о грандиозных и пугающих домах тьюи, куда они забрали дикого мальчика Ойно, чтобы сделать Пастухом. Но теперь-то он понимал, что оказался в огромной машине, парящей в небесах, на невообразимом расстоянии от его родного мира.

«Огромность» — слово самое подходящее, впечатавшееся в его сознание ещё от первого пребывания на станции пришельцев. Видимо, они сами были огромными: сейчас Бхулак понимал, что ни разу по-настоящему не видел своих бывших космических хозяев — лишь работавших с ним человекоподобных роботов. Во всяком случае, складывалось впечатление, что всё это построено для существ-великанов. Бхулак лежал на гладком твёрдом полу из материала, похожего на какой-то металл, но холодным он не был. И тёплым тоже — просто… никаким. А находился он в комнате… да какой комнате — гигантском зале, потолок которого терялся в сумраке далеко наверху. Однако большая часть огромного помещения неким образом освещалась приглушённым светом с металлическим оттенком, хотя какие-либо его видимые источники отсутствовали.

Бхулак поднялся на ноги. Боль постепенно покидала — вообще он отметил, что на сей раз почему-то приходит в себя после переноса гораздо быстрее, чем обычно, но не стал раздумывать над причиной того. Он даже чувствовал в теле необычную лёгкость — оно двигалось гораздо быстрее и свободнее, чем он ожидал. Бхулак вспомнил слова Арэдви, что на станции сила тяжести меньше земной, потому что именно такая нужна рабочим механизмам Поводыря. Теперь он понял, что она имела в виду.

Эти самые механизмы тоже имелись в наличии: они сновали по всему залу, его стенам и, наверняка, почти невидимому потолку. Раньше Бхулак принял бы их за чудесных зверей, но после того, как узнал Арэдви, понимал, что всё это хитрые машины. Вид и размеры они имели очень разные — встречались громоздкие, медленно передвигающиеся вдоль стен, и мелкие юркие, быстро мельтешащие, периодически замирающие, выпуская из себя тонкие блестящие усики, которыми молниеносно производили таинственные манипуляции и мчались дальше. На многих светили или мигали разноцветные огоньки, другие издавали приглушённые звуки — жужжание, лёгкий писк или другие, совсем уж невообразимые. Всё это напоминало видения, приходящие к человеку после крепкого настоя грибов силы.