Пастухи фараона

И вот настал день. В большой аудитории, где задолго до начала лекции собрались студенты первого курса, появился человек, которого невозможно было ни с кем спутать. Крупный, представительный мужчина с высоким лбом и густыми усами на тщательно выбритом лице не спеша закрыл за собой дверь и поднялся на кафедру. Иоффе молчал. Говорили его глаза. Никто не мог с уверенностью сказать, чего в них было больше: мудрости или наивности, серьезности или игривости, открытости или замкнутости. Но взгляд этого человека выдавал личность незаурядную, внушавшую уважение и доверие.

Иоффе начал читать физику… с конца. Прежде всего он рассказал о последних открытиях в области атомного ядра и квантовой механики, о парадоксах, вытекающих из теории относительности. При этом Иоффе говорил о физике как о науке незавершенной, полной белых пятен, загадок и головоломок. Ну, а кому предстоит разгадать ее тайны? «Конечно же, вам, тем, кто сегодня сидит на этих студенческих скамьях!»

Абрам Федорович был великолепным лектором. Он умел увлечь студентов, заставить напряженно работать их нетренированные мозги, но в то же время хорошо знал, когда нужно остановиться, снять напряжение. Написав громоздкую формулу, Иоффе вдруг обратился к аудитории с вопросом: «Кто знает, о чем думает француженка, наряжаясь на бал?» В зале шушукание, смешки: «Какие надеть бриллианты», «О шляпке», «О прическе»… «Ничего подобного, мои дорогие, — с мальчишеской улыбкой произносит Абрам Федорович, — она думает о том, что бы еще снять. Вот и мы будем думать, без чего можно обойтись в этой формуле».

Лекции лекциями, но прежде всего Иоффе был ученым-исследователем. Познакомившись с новичками, Иоффе начинал отбирать тех, у кого была склонность к научной работе. При этом Абрам Федорович более всего ценил в будущих сотрудниках умение самостоятельно мыслить, генерировать идеи и работать руками.

Папа убедился в этом, когда началась экзаменационная пора.

Убедившись, что задача решена правильно, и выслушав ответы на устные вопросы, Абрам Федорович отложил экзаменационный билет и… приступил к главному.

— Что вы прочли за последний месяц?

— Все сборники «Новые идеи в физике».

— И что там нашли интересного?

— Ничего интересного, одни идеи уже устарели, другие — просто фантазия, не для физиков, а для авторов занимательных романов.

— Так уж совсем ничего?

— Ничего. Одна статья, к примеру, описывает, как с помощью магнита можно находить внутренние дефекты в металлах. Так ведь это давно делается! Таким способом ищут дефекты в паровозных колесах. Намагнитят колесо, потом посыплют его металлической стружкой, и, если где-то образуется «бородка», там и трещина. Я сам проверял: пилишь металл напильником, а к напильнику в каком-то месте стружка пристает. Присмотришься — в этом месте трещина!

Папа вовсе не думал, что этот разговор имеет отношение к экзамену или, тем паче, к физике. Иоффе, между тем, оживился, стал расспрашивать, умеет ли папа перематывать сгоревшие трансформаторы, менять нити в гальванометрах, заряжать аккумуляторы. Пришлось признаться, что здесь, в институте, заниматься радиолюбительством нет никакой возможности, остается читать журнал «Радио». «Правда, — папа заверил Иоффе, — журнал находится на самом высоком уровне». Иоффе тут же предложил папе делать на семинарах обзоры интересных статей из этого журнала.

Папа отнесся к поручению серьезно (да можно ли было отнестись к поручению Иоффе несерьезно!), регулярно делал обзоры любимого журнала. Тем не менее, он был очень удивлен, когда Абрам Федорович предложил ему работу внештатного лаборанта в Физико-техническом институте.

— Зайдите ко мне в понедельник, в семь вечера, тогда и решим, куда вас определить.

Папа был счастлив — его заметил сам Иоффе! К тому же лаборанту полагалась зарплата, можно было отказаться от тяжелых работ по выходным.

Здание Физтеха — небольшой двухэтажный дом — находилось прямо напротив Политехнического института. Папа поднялся на второй этаж и сразу же оказался перед открытой дверью. Кабинет директора был обставлен старомодными шкафами, какие можно увидеть в аптеках, в углу стояли большие напольные часы, у двери — вешалка. В кресле за большим письменным столом сидел Абрам Федорович, сбоку, дымя папиросой, пристроился молодой человек с энергичным, выразительным лицом.

— Вот вам новый лаборант, Игорь Васильевич. Он в курсе всех радиотехнических новинок и может собрать сложную схему. Куда вы его, к Скобельцину?

— Да, да, к Скобельцину. Только вот со схемами придется подождать. Дмитрий Владимирович сейчас по горло занят измерениями снега. Вы на каком курсе, молодой человек?

— На втором.

— Значит, лекции у вас до четырех. Хорошо, будете делать замеры до занятий, а по вечерам займетесь обработкой результатов. Согласны? — Начальник ядерного отдела протянул папе руку.