Пастухи призраков (СИ)

Иннокентий замер в её крови, приглядываясь или принюхиваясь. Не каждый может похвастаться, что по его венам растекается собственный отец. Лена не была уверена, что это подходящий повод для хвастовства, да и с кровью, пожалуй, не совсем точное сравнение, только описать свои ощущения иначе у неё не получалось.

— Насчёт урн не беспокойся, прах меня не прикалывает: хранили уже, теперь имеем, — она потрепала волчное ухо.

— Симпатичная зверюга, — одобрил Иннокентий.

Лена почувствовала, как папа перетекает ей в ладонь. Волк отдёрнул морду, покосился вопросительно и ещё крепче прижался к ладони щекой. В спину упёрся ревнивый взгляд Фанты, пришлось срочно чесать ещё одно ухо — висячее и шёлковое.

— А меня никто не гладит, — пискнула Нюся.

Смех Иннокентия разошёлся по Лене волной тепла.

— Срочно обзаводись третьей рукой.

— Десятком, — сварливо отозвалась Лена. — У меня и с двумя явный перебор сверхъестественных возможностей, не находишь? При мизерном результате. Нормальный человек на моём месте давно бы захватил мир, сидел на троне в башне из хрусталя, поигрывая ядрёным пультом, и противно хихикал.

— Самые нормальные занятия, — поддакнул Иннокентий.

— Гораздо более нормальные, чем использовать чёрную магию при торговле штанами двое суток через двое…

— Мам, ты с кем говоришь? — встряла Нюся.

— С дедушкой.

— Привет, деда! Ты где?

— И как ты выкрутишься? — подумала Лена для Иннокентия. — Где ты?

— Просто поверь, что это не имеет значения.

Лена поняла, что выкручиваться придётся ей.

— Нюсь, наш дедушка стал привидением, так случается.

Глаза ребёнка стали круглыми, точно у кота.

— Деда, а почему я тебя не вижу?

— Он такое особенное невидимое даже для тебя привидение.

— Ой! Мам, меня дедушка в животике щекочет! Мам, я его что, съела?

— Нюсь, дедушка должен уехать, — быстро объяснила Лена. — Он и раньше уезжал, это нормально.

— Деда, когда вернёшься, мы снова пойдём гулять, хорошо?

— Удивительно разумный взгляд на мир, — прокомментировал Иннокентий в голове у Лены. — Поцелуй Нюсю в щёчку.

Лена так и поступила.

— Это от деда, — сказала она. — Теперь иди, полови, блин, что ли рыбу, нам с дедушкой надо попрощаться.

— Мам, ты точно не… — насупился ребёнок.

— Нюсь, ты сама дёргала шнурок, никуда я не упаду, иди давай!

Девочка растворилась в пересечении зелёных струй, а прежняя Лена вырвалась на волю.

— Не уходи, пап! Я не хочу, чтобы ты… У меня от таких вещей крыша едет!

— Этому нетрудно помочь, — злобно ухмыльнулась Лена новая и сунула руку волку в пасть почти по локоть. Зверь облизал её, примериваясь, укусил. Когда Лена забрала руку, из волчьей пасти свисало нечто вроде бальной перчатки (желеобразной), и было с чмоканьем всосано внутрь.

— Всегда мечтал понаблюдать процесс кормления собой голодных духов, — хмыкнул Иннокентий. — Как я вижу, твоё альтер эго водворилось у руля? Мне нравится результат. Теперь выполни… небольшую просьбу: возьми к себе ворона. У господина Ван Юна он не прижился. Возможно, кровное родство действительно имеет значение.

Лена устроилась амазонкой на волчьей спине и нашарила в пустоте длинную сигарету. К сожалению, вместо ведра с попкорном материализовалась ерунда, которую пришлось незаметно счищать с колен всю оставшуюся часть разговора.

— Я знаю, давать объяснения не в твоих правилах, — сказала она, чопорно сложив губы, — но на этот раз придётся.

* * *

Холодный кисель отцовского смятения затопил Лену изнутри.

— Папа, извини, не мог бы ты из меня… всё же вылезти, короче?

— Прости, но тогда у нас не получится разговаривать. Постараюсь сдерживать эмоции. Я мог бы считаться редчайшим представителем человечества, свободным от фобий, если б не сотериофобия. До сих пор я самостоятельно справлялся с проблемами, но сейчас вынужден просить тебя попытаться продлить жизнь ворону. Без него я, пользуясь твоей терминологией, рассосусь на запчасти, а я как раз начинаю входить во вкус данного… способа существования. Ещё раз покорнейше прошу…

— Прекрати! — рявкнула Лена. — Просто скажи, зачем ты пустился в идиотскую авантюру с мазью?

Иннокентий мягко обволок её сознание, точно поглаживая (Лена непременно бы замурлыкала, если б умела).

— Моя жизнь и есть идиотская авантюра, дочь моя. В шестьдесят три года немного перспектив, приятных, я хочу сказать, особенно у человека, не пришедшего к консенсусу ни с одной известной ему концепцией загробного бытия. Так получилось, что готовые решения меня никогда не устраивали, не из гордыни, поверь, просто не находилось подходящих, или же я сам для них не подходил. Вот и приходится изобретать собственные варианты развития событий, начиная с момента, когда в годовалом возрасте мне представилась прекрасная возможность разбиться в автокатастрофе, а я создал сущность, позволившую мне выжить.

— Такое вообще возможно — устроить себе ангела-хранителя?