Пастушья корона

– Ах, раскудрыть, давно ж нам не приходило хорошенько подракаться, – пожаловался Явор Заядло и ненадолго сделался очень мрачным и серьёзным – для Фигля, разумеется.

– Ах-ха, но хде один эльф, там их завсехда и домалакучи, – пробормотал Громазд Йан.

Явор принюхался. Эльф лежал и не шевелился.

– Нае, другенных эльфей тута нет. Мы б учуяли. – Большой Человек наконец решил, что делать. – Тыкс, Громазд Йан и Мал-да-удал Штырь – а ну, хват этую чучундру! Ежли рыпнется, сами с усами, кыкс быть. Ой-как-мал Билли Мордаст! – Явор обратился к гоннаглу клана как к самому надёжному посланнику – остальные могли ещё больше переврать его слова. – Поспешай к кельде, сказани ей, что приключнулось. И что мы с собой к кургану волокём.

Потом он заорал так, чтобы его слышали все остальные:

– Этот вот эльф у нас за пленного! Позаложник, о как! Знатца, его низзя укокошивать, пока я не разрешу!

Многие недовольно заворчали в ответ, но Явор Заядло будто не слышал:

– А ну кыкс, ступайте к валунякам да постерегните там! И ежли кака-сяка армыя эльфей попрёт, показните им, на что Фигли способные!

– Я способный на губной гармохе сыгрануть! – вызвался Туп Вулли.

Явор Заядло вздохнул:

– Ну, сыграни. Ежли уж мне от твоих музык чуть карачун не пришёл, то эльфей наверняк сдует.

Когда они вернулись к кургану – но не в него, внутри кургана Нак-мак-Фиглей ни один эльф долго не продержится, – кельда оглядела пленника и подняла глаза на мужа:

– Всего единый эльф? С единым-то и юн Фигль на раз-два суправится. А этот вон пораненный, крылсы оба-два оборваны. Это нашие парни его так?

– То не мы, Джинни, – ответил Явор. – Громазд Йан грит, оно с небей сплюхнулось прям в пруд, что возле каменюк-то. И уже такое всё перемятое было. – Джинни хмурилась, и он добавил: – Мы ж воины, не мясорубы какие. Ребя, ясно дело, рвутся в бой, да и мой меч зазвенит, стоит мне эльфей завидеть, но нет чести рубать эльфа, когда он трусится весь, как ушкана хвост.

– Добро ты гришь, Явор, – отозвалась кельда, внимательно оглядев пленное существо, которое по-прежнему лежало без сознания. – Но почему других эльфей не видать? Ты не обшибся, зуб дашь, нету их?

Тут эльф шевельнулся и тихо застонал. Меч мгновенно оказался в руке Явора, но Джинни мягко остановила мужа.

Чуть живое, покрытое грязью создание застонало снова и что-то прошептало – почти не слышно, запинаясь. Кельда вслушалась и с удивлением повернулась к Большому Человеку:

– «Гром и Молния», вот что оно сказануло!

Губы эльфа снова зашевелились, и на этот раз уже и Явор смог разобрать слова:

– Гром и Молния…

Все в Меловых холмах знали, что Громом и Молнией звали знаменитых овчарок матушки Болен. Фермеры верили, что призраки их до сих пор рыщут по округе. Несколько лет назад Тиффани Болен призвала их на помощь, чтобы изгнать Королеву эльфов с Меловых холмов. И вот какой-то эльф у самого входа в жилище Нак-мак-Фиглей осмеливается произносить их имена…

– Ох, чтой-то мне оно не ндра, – сказала кельда. – Но тут нужна нашая мала громазда карга, без неё не порешить. Могёшь кого послать за ней, Явор?

– Ах-ха, Хэмиш летнёт до неё. А мне надыть к камням и клану возвернуться. – Он с тревогой посмотрел на жену. – Эта чучудра ничё те не сделает, агась?

– Ах-ха, я заволоку её внутрей, пусть обсохнется. Ничо она мне не сделает, вон какая хилявая вся. А коль рыпнется, мальчонки наши суправятся. – Джинни кивнула на банду юных Фиглей, которые вываливались из норы, размахивая своими изогнутыми дубинками.

– Ото ж, бу им хорошенный урок в деле, ежли что.

Явор с гордостью оглядел своих сыновей – и быстро пригнулся, потому что один из мальчишек, слишком рьяно размахивавший дубинкой, выпустил её из рук. Будь Явор не таким проворным, стариковский ноготь, крутясь в воздухе, угодил бы ему прямо в ухо.

К его удивлению, вращающаяся дубинка отлетела подальше, а потом вдруг развернулась и помчалась обратно. Не успели они и глазом моргнуть, как ноготь крепко треснул по лбу того, кто его бросил, тем самым избавив Явора от необходимости выдавать проказнику отцовского шлепка.

– Ого, ребя! – заорал довольный папаша. – Да они сдачей выдают! Вот это дубень! Самое то, что Фиглю надо! Оно ж так вдвое веселей!

Тиффани как раз начала одеваться, когда за окном раздался свист, потом что-то упало с неба, ломая ветки, и глухо ударилось о землю. Чуть погодя кто-то постучал в стекло.

Открыв окно, она увидела внизу тряпичный комок, из-под которого, пинками сбросив с себя ткань, вскоре показался летун Хэмиш[48].

Снаружи в спальню хлынул холодный ночной воздух, Тиффани поёжилась и сказала:

– Хорошо, Хэмиш. Говори, зачем я понадобилась.

Фигль поправил выпуклые лётные очки и запрыгнул на подоконник, а с него – в комнату.

– Нашая кельда велела привесть тебя к кургансу, карга холмов. Быр-быро.

У Тиффани накануне выдался долгий день, но она понимала: если уж кельда хочет её видеть, пусть даже после полуночи, надо идти. Так что она надела особо тёплые лётные панталоны, поставила у очага блюдце с молоком, раскочегарила метлу…

И наткнулась на пристальный кошачий взгляд – Эй, похоже, теперь была повсюду.