Пастырь из спецназа

Он завопил так, что священник нажал на спусковой крючок и выпустил в пол всю обойму.

Позже отец Василий, анализируя происшедшее, так и не пришел к определенному мнению о том, почему крепкий, привычный ко всему мужик так заорал. То ли потому, что руки у него были влажные от страха и ток из разбитого костолицым выключателя прошел до самой задницы, а скорее просто от неожиданности электрического удара – поп и сам тогда аж взмок от напряженного ожидания.

На лестнице раздался дикий грохот. Похоже, это охранники падали на пол, в полном шоке от устроенного осажденными «жертвами» жуткого обстрела и этого нечеловеческого крика своего командира.

– Пошли! – дернул священника костолицый, и они метнулись к полуподвальному окну.

Сектант стремительно открыл фрамугу, схватился за края рамы, подтянулся и одним махом выбросил свое тело наружу. Священник незамедлительно последовал за ним. Они быстро обогнули здание по периметру, и везде было одно и то же: ярко освещенные окна – одно, второе, третье… Но внимание костолицего привлекло только одно из них.

– Здесь, – произнес он. – Отсюда они не услышат.

Он поставил ногу на выступ фундамента, вторую – на плечо священнику, одним ударом кулака вышиб стекло и исчез в оконном проеме.

– Давай, поп, – через секунду появился он снова и протянул руку. – Хватайся.

Похоже было, что костолицый все рассчитал верно. Здесь не было ни одного охранника, и даже если кто что и слышал, то определить, в какой именно комнате вылетело стекло, им будет сложно.

Они открыли дверь, выскользнули в коридор и принялись распахивать все двери одну за другой в поисках Ольги. Но жены священника не было нигде.

– А может, Юрок соврал? – ужасаясь собственной мысли, выдавил отец Василий.

– Не свисти! – зло и решительно оборвал его костолицый. – Я Юрка знаю, он парень простой, как лом: сказал здесь, значит, здесь. Ну-ка, постой!

Они резко остановились и прислушались.

– Сивый! Быстро наверх к этой бабе! – крикнул кто-то, и сразу по лестнице загрохотали тяжелые ботинки.

– Пошли! – скомандовал костолицый, и они, стараясь ступать как можно тише, побежали к лестничному маршу.

Там внизу, у входа в подвал, еще сидели в засаде на них охранники, а поп и костолицый уже мчались вверх по ступенькам вслед за побежавшим на усиление охраны попадьи Сивым. И только у самого входа на второй этаж оба притормозили. Они уже ошиблись один раз, поверив на слово голому разоруженному Моргуну и покинув второй этаж без проверки всех комнат. Теперь ошибка могла обойтись им еще дороже.

Священник прислушался, но ничего не услышал. Молчал весь этаж. И, подчиняясь скорее какому-то безотчетному чувству, чем слуху, он внезапно указал на одну из дверей.

– Здесь.

Костолицый кивнул и кинул быстрый взгляд на руки отца Василия. Священник опустил глаза: его правая рука так и продолжала стискивать пистолет, хотя как он с ним бежал, как влез в окно, отец Василий не помнил. Священник пожал плечами, осторожно положил пистолет на ковер и вместе с костолицым подошел к двери. Они прислушались, но там было тихо.

– Пошли? – одними губами предложил костолицый.

– Пошли! – так же одними губами ответил священник.

Они отошли в сторону и сдвоенным ударом вышибли дверь.

В правом углу, на маленьком диванчике, сидела, схватившись за живот, Ольга. А прямо перед ними стояли два бледных охранника.

– В сторону! – ровным голосом приказал костолицый, и охранники подчинились: быстро и беспрекословно.

Священник кинулся к супруге, поднял ее и вдруг заметил на диване большое мокрое пятно. Он тревожно глянул Ольге в глаза.

– Воды отошли… – тихо прошептала Ольга. – И схватки уже начались.

Отец Василий метнул огненный взгляд на охранников. Но те ни о каком сопротивлении и не помышляли. И тогда он поднял ее на руки и побежал к лестнице, чуть не наступая на пятки еле опережающему его костолицему.

Господь хранил. И только там, у выхода им навстречу попались двое охранников, но костолицый двумя ударами буквально впечатал их в стену и стремительно открыл перед священником дверь.

– Давай, поп! Вперед!

* * *

Отец Василий бежал сквозь метель, прижимая трепещущее Олюшкино тело к себе, и понимал: сегодня не должно быть ошибок. Когда угодно, но не сегодня! Не этой ночью! Не сейчас! Ни метель, ни зверь, ни человек – никто не должен помешать Ольге в том, что ей предстоит! И чтобы так было, он отдаст все, что у него есть. И даже чужое…

В считанные секунды он домчался до джипа, помог Ольге забраться на заднее сиденье и прыгнул за руль. Завел, рывком выдернул машину на занесенную липким снегом дорогу и, лишь слегка притормозив, дал запрыгнуть на пассажирское место костолицему.

– Ох, чует мое сердце! – раскачиваясь, как большой костлявый ванька-встанька, шептал бывший сектант. – Беда!

– Что случилось? – бросил ему священник и тут же обернулся назад. – Олюшка! Как ты?!

– Не знаю… – выдавила Ольга. – Мне страшно!

– Хозяин возвращается! – чуть не прорыдал костолицый. – Ох, чуяло мое сердце!